Менестрели о таком не поют

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Пэйрингы: Альдо Ракан/Ричард Окделл, Рокэ Алва/Ричард Окделл, Валентин Придд/Ричард Окделл
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Слэш, Ангст, Драма, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Изнасилование
Размер: планируется Миди
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: История о том, как личный фактор влияет на общественную жизнь и как свобода выбора каждого тянет за собой ответственность, которую он не в праве перекладывать на других. 399 год Круга Скал. Олларию захватывают войска Альдо Ракана, вместе с которым в столицу возвращается Ричард Окделл. Накануне Излома неожиданности стают обычными явлениями и все переворачивается с ног на голову.
Посвящение Пафнутию
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: В шапке указаны только три главные пейринга. На самом деле, их, очевидно, больше, но все они не указанны с целью избежания лишних буковок в шапке. Новые главы будут добавляться в комментарии

Ex officio

— Ты весь дрожишь, ты не замерз? — в голосе Альдо была забота и самодовольство. Ричард тихо всхлипнул и отрицательно покачал головой. Он не видел, но был уверен в том, что во взгляде Альдо проскользнуло торжество. Иногда Ричарду казалось, что самолюбование Альдо и его забота были странным образом связанны друг с другом и совершенно неразделимы.
Немного приподнявшись, Альдо потянулся и поцеловал Ричарда, на что тот охотно ответил. Дик повернул голову, давая ему возможность углубить поцелуй, и положил руку на затылок, не позволяя отстраниться. Уже давно Альдо заметил, что чем светлее было в комнате, тем сильнее смущался и бездействовал Ричард, однако полностью погасить свет он не мог и не хотел, посему им обоим пришлось идти на уступки, довольствуясь светом от камина и нескольких свечей, оставленных на столе в противоположном углу комнаты. Не разрывая поцелуй, Альдо медленно двинул бедрами и удовлетворенно хмыкнул, когда Ричард шумно втянул воздух. Дик резко двинулся навстречу, но рука на его бедре удержала его на месте.
— Не спеши, — попросил Альдо. Ричард притянул его к себе за волосы и жестко поцеловал, выражая таким образом свое недовольство. Альдо понимал, что это явная провокация, но он не мог не поддаться на нее. То, что он смог вызвать такую реакцию в стеснительного и скованного Ричарда, ему действительно нравилось.
Еще больше ему понравились тихие стоны, вырывающиеся из уст Ричарда, когда он стал двигаться быстрее. Желая добиться более яркой реакции, Альдо стал ласкать рукой низ его живота, дразня и намеренно не касаясь члена. Ричард недовольно зашипел и попытался сам прикоснуться к себе, но Альдо перехватил его руку и завел за спину, пресекая попытки самодеятельности. Дик едва слышно застонал и сжал зубы. Альдо иногда злило то, каким независимым он оставался в постели, несмотря на то, что подчинялся его желаниям, одновременно это раззадоривало, подстегивало найти границу терпения Ричарда. Беда была в том, что обстоятельства не давали возможности им остаться вместе до утра, ведь никому из них не нужны были слухи и пересуды. Именно поэтому Альдо в очередной раз пренебрег своим желанием продлить удовольствие и просто позволил Дику излиться. Самому ему не понадобилось много времени, и он, сделав еще пару движений, поспешно вышел из Ричарда и кончил.
Едва прикрытый тонкой простыней, Ричард лежал на кровати и пустым взглядом смотрел в потолок. Он бы не отказался сейчас от того, чтобы укрыться с головой и уснуть, не думая ни о чем. Альдо лежал на боку и разглядывал его с ленивым удовлетворением, казалось, будто он собирается что-то сказать, но он продолжал молчать, только время от времени усмехался своим мыслям.
— Дикон, ты не замерзнешь так? — обеспокоенно спросил Альдо, проводя рукой по покрывшейся гусиной кожей руке Ричарда. Тот что-то неразборчиво пробормотал и прикрыл глаза. Альдо непонятно хмыкнул и укутал Дика одеялом, притянул к себе и обнял.
— И зачем? — недовольно пробурчал Ричард. — Мне ведь сейчас уходить. Меня же совсем разморит, и я не захочу вылезать из постели.
— А так, значит, хочешь? — притворно возмутился Альдо.
— А вот полежу еще немного так, и совсем не захочу, — это прозвучало немного по-детски, и заставило Альдо засмеяться. Он наклонился и поцеловал Ричарда.
— Я бы так хотел, чтобы ты остался, — мечтательно и предельно честно заговорил Альдо.
— Нельзя, — раздосадовано ответил Ричард, чуть хмурясь. Он поцеловал Альдо в уголок губ и отстранился, выпутываясь из одеяла. Немного неуклюже он поднялся на ноги, бросил взгляд на кровать и нахмурился еще сильнее. Ричард схватил одеяло и аккуратно укрыл Альдо. — Тебе надо беречь свое здоровье, — с укором проговорил Дик, — еще не хватало, чтобы ты заболел.
— Не заболею, — уверенно заявил тот, заинтересованно разглядывая Ричарда. Такие взгляды всегда смущали Дика, поэтому он поспешил отыскать свою одежду. Слишком сосредоточенный на завязывании шейного платка, Ричард не заметил, как Альдо подошел к нему.
Что-то проворчав себе под нос, Альдо принялся поправлять воротник камзола Ричарда, от чего тот покраснел. Он нервно одернул рукав и повернулся, чтобы забрать оставленный на спинке стула плащ. Придвинувшись чуть ближе, Альдо потянулся и поцеловал Ричарда, осторожно прикусывая нижнюю губу. Дик дернулся и прикрыл глаза — ему надо было уходить, и чем быстрее, тем лучше. Он мягко отстранился и направился к двери, с недовольством предвкушая прогулку промозглыми вечерними улицами. С непонятной целью Альдо последовал за ним, как и был, нагой.
— Ох, Создатель, надень на себя хоть что-то, — взмолился Ричард, остановившись у двери. — Интересная же картина получится, окажись сейчас кто-то в приемной.
— Ты опасаешься за мою честь или ревнуешь? — весело спросил Альдо, и все же соизволил накинуть на себя халат. Заметив, что Ричард снова начинает хмуриться, он рассмеялся и щелкнул его по носу. — Оставь серьезность для советов.
Несмотря на опасения Ричарда, в приемной никого не было, и Альдо позволил себе еще один короткий поцелуй. Ему не хотелось отпускать Дика от себя, особенно в такие дни, когда тот становился невероятно сговорчивым и покорным. Альдо думал о том, что было бы неплохо найти какой-то способ, официальный повод для того, чтобы они проводили вместе больше времени, чтобы Ричард задерживался во дворце подольше.
— Если бы у тебя была какая-то должность, обязывающая проводить много времени с королем, у придворных сплетников было бы меньше поводов болтать всякие непотребности, — задумчиво проговорил Альдо. — А у тебя была бы возможность задерживаться у меня.
— Я согласился бы на должность цивильного коменданта столицы, — абсолютно серьезно заявил Ричард. — Айнсмеллер последняя мразь, и его отстранение не испортит твою репутацию в глазах народа. Наоборот, так будет даже лучше.
— Я подумаю об этом, — пообещал Альдо. Он понимал, что с одной стороны ему терять нечего, и Ричард прав в отношении Айнсмеллера, но с другой — он не хотел всерьез потакать всем прихотям Дика.

Когда за Ричардом закрылись двери, а Альдо вернулся в свою комнату, Валентин наконец смог выйти из-за портьеры. То, свидетелем чего он стал, не оставляло ни сомнений по поводу отношений Альдо и Ричарда, ни приятных впечатлений. Если быть честным, ему не было дела до того, кто и с кем делит постель, но то, что Окделл смог крутить Раканом таким интересным способом, Валентин находил занятным и немного опасным. Главный вопрос, который сейчас беспокоил Валентина — во имя чего Ричард во все это ввязался? То, что он только что говорил, было вполне разумным, что, кстати, резко контрастировало с представлениями Валентина об умственных способностях герцога Окделла. И он совершенно не мог ни предвидеть этого, ни тем более повлиять, а это значило, что Ричард внезапно превращался в угрозу.
Валентин усмехнулся. Случайно подсмотренная сцена заставляла задуматься о том, что Окделл не столь ослеплен анаксом и умеет думать своей головой. А это значит, что стоило бы перестать пытаться только поддеть его, но и попробовать разговорить. Все же, на лице уходящего Ричарда слишком явно отобразилась холодная отчужденность, а это о чем-то да и говорило. Оставив на столе письмо и в очередной раз пожалев, что не сможет завтра утром увидеть реакцию Ракана, Валентин поспешил убраться отсюда. Оставаться ночью в чужих покоях, где его и вовсе не должно было быть, не стоило.

Чем дальше все заходило, тем четче Ричард осознавал, что у него все больше и больше проблем. Авантюра, в которую он ввязался, вернее, которую сам же и придумал, превращалась в опасную игру, а он никогда не мог похвастаться ни хорошим актерским мастерством, ни умением играть. Вот уже битый час он ворочался в кровати, и никак не мог уснуть, вместо этого в голову лезли неприятные мысли, касающиеся худших моментов его жизни. Хорошо взвесив все, Ричард пришел к выводу, что в большой мере сам виноват в значительной доле своих несчастий, более того, все эта несуразица вырастала из его неразделенных чувств и ими же и заканчивалась. Полгода назад Дик и подумать не мог, что все обернется вот так, тогда он вообще не предполагал, что все как-то обернется. Когда после разговора с графом Штанцлером ему в руки попало кольцо с ядом, он сразу же решил, что это — единственное верное решение всех бед, в первую очередь — его собственных. Трезво рассудив, что после того, как он отравит своего эра, ему жизни не будет, Ричард решил уйти из жизни вместе с ним, вот только забыл о том, что он — всего лишь Ричард Окделл, которому точно не судилось в этой жизни сравняться с Рокэ Алвой.
Первое время он об этом сожалел, но потом пришло безразличие, а вместе с ним — мысли о том, что не он один виноват. Алва отталкивал его как только мог, а потом позволял приблизиться и снова отталкивал. Ричард думал, что даже самый здравомыслящий человек в таких условиях способен потерять рассудок и сделать если не то, что сделал он, то что-то как минимум неприятное. Дик правда не считал, что оправдывает себя таким образом, скорее уж — трезво смотрит на вещи, отодвинув на задний план нелепое восхищение объектом своей влюбленности. И тем не менее, увидев Рокэ у эшафота, он понял, что пойдет на все, чтобы спасти его в этот раз. Только пока на жертвы ради любви идти не приходилось, приходилось ждать, пока Рокэ сидит в Багерлее и пытаться удержать столицу от катастрофы. Хотя бы ради того, чтобы больше не выглядеть в глазах Алвы глупым юнцом. А для этого необходимо было иметь влияние на Альдо Ракана.
Каждый раз, проходя мимо зеркала, Ричард отворачивался. Его буквально выворачивало наизнанку от самого себя, от всех тех вещей, что он делал. И даже не смотря на то, что он привык во всем ударяться в крайности, в этот раз Дик поступил иначе. Он пытался зайти с другой стороны, сделать все с минимальным ущербом для себя, вот только толку от этого было столько же, сколько бывает от одной свечи, когда пытаешься растопить ледяную глыбу. Когда он приходил к Альдо как друг, будучи в этой дружбе более искренним, Альдо его не слушал. Прихотям же любовника он потакал, как бы не старался показать свою полную независимость. Ричард вцепился в эту возможность, стараясь не сильно задумываться о своем положении, зная, что такие размышления доведут только до того, что он захочет все бросить. А еще более отвратительным он был сам себе из-за того, что таким образом он обманывал Альдо, который совершенно очевидно был искренен с ним. Да, по мнению Ричарда, Альдо был не лучшим правителем, и полным эгоистом, но он не заслуживал такого. Впрочем, Ричард уже не раз убеждал себя в том, что другого выхода у него нет, и продолжал пытаться руководить страной из-за спины Альдо.
Получалось, как Ричард успел заметить, не слишком хорошо, но все же лучше, чем если бы Альдо принимал все решения сам. Исправлять королевские ошибки было легче, чем предупреждать их, только слишком часто получалось так, что не успел Дик привести все в порядок в одной ситуации, как Альдо испортил еще в трех. Ричард не понимал, почему ни Робер, ни Матильда не пытались открыть Альдо глаза на то, что решения, которые он принимает, совершенно нелепы и только быстрее приведут к падению его власти. Они подпитывали эгоизм Альдо и его самовлюбленность, и именно поэтому были виноваты в ситуации в стране не меньше, чем сам Альдо. С такими мрачными мыслями Ричард встретил утро.

В королевском кабинете висело тягостное молчание. Робер неожиданно опаздывал, Альдо жутко хотелось что-то рассказать, но он ждал Эпинэ, Валентин активно изображал отстраненность, с любопытством наблюдая за напряженным Ричардом, а Окделл в свою очередь старался не спать и не думать о плохом. Резко открывшаяся дверь известила молчащих господ о прибытии Робера.
— Прошу простить за опоздание, — быстро проговорил он, присаживаясь на свободный стул. — Уже в коридоре меня подловил генерал Карваль со срочным донесением.
— Хотелось бы верить, что Вы принесли приятные новости, однако срочные донесения не бывают приятными, — заметил Валентин, хотя со стороны казалось, что он не слишком-то взволнован сложившейся ситуацией.
— Так что случилось, Робер? — нетерпеливо спросил Альдо. Робер поморщился, словно совершенно не хотел говорить об этом.
— В городе назревает бунт. Недовольных мерами, которые принимает цивильный комендант, все больше, и, кажется, они готовы сами разобраться с Айнсмеллером, если он не будет отстранен.
— Значит, от Айнсмеллера надо избавиться, — подытожил Альдо. Ричард едва ли не поперхнулся от такого заявления и попытался выглядеть как можно меньше заинтересованным. Он-то понимал, что ситуация в этот раз сложилась в его пользу, вот только не хотел, чтобы другие что-то заподозрили. Очевидно, выходило у него не слишком хорошо, так как Валентин, который, как только услышал о положении дел в городе, сосредоточил свое внимание не на обсуждении проблемы, а на поведении Альдо и Ричарда, пришел к выводу, что первый уже давно все решил, а второй еще ничего не знает.
— Мне кажется, это слишком, — изумленно пробормотал Робер. – Он, конечно, последний мерзавец, но это будет неправильно.
— Как по мне, то его надо казнить, — неожиданно для всех заявил Ричард. — Повесить.
— Народу это, несомненно, понравится, — Валентин пристально смотрел на Ричарда, пытаясь понять, чем же тот руководится, —, но подумайте, какое впечатление сложится у сторонников Вашего Высочества. — После того, как он сказал это, Окделл взглянул на него, как на главного своего врага. Впрочем, в данный момент, по мнению Ричарда, так оно и было.
— Я уже принял решение, — веско заявил Альдо, прерывая дискуссию. Во взгляде Валентина в этот момент было, может, совсем чуть-чуть больше интереса, чем обычно, Робер же смотрел с тревогой на своего друга, а Ричард — с готовностью принять поражение. — Я не собираюсь лишать Айнсмеллера жизни, но с этого момента должность цивильного коменданта будет занимать герцог Окделл.
«Герцог Окделл получил, что хотел», — про себя отметил Валентин. Ричард выглядел удивленным, даже слишком, для человека, который только вчера советовал Альдо сместить Айнсмеллера. А это могло значить только то, что влияние Ричарда на Ракана не столь велико, а это решение продиктовано стечением обстоятельств, или же Ричард сам не подозревает о степени своего влияния, а как только узнает, в хорошо продуманной игре Валентина появится слишком значимый элемент неожиданности.
— Я постараюсь оправдать ожидания Вашего Высочества, — с каким-то непонятным никому восторгом проговорил Ричард.
Альдо посмотрел на него удовлетворенно и снисходительно, Валентин едва удержался, чтобы не закатить глаза, Робер выглядел немного испуганным и безмерно уставшим. В голове Ричарда билась единственная мысль — наконец-то у него будет возможность что-то сделать самостоятельно.

Bellum omnium contra omnes

В зале Высокого Совета было так тихо, что если бы кто-то на заднем ряду решил шепнуть что-то своему соседу, это, наверное, услышали бы сидящие в передних. Король говорил, верные подданные внимали его словам и делали свои выводы.
— … и мы благодарны герцогу Окделлу, коменданту Раканы, за поддержание порядка во время празднеств и службу на страже порядка нашего и нашего народа.
— Счастлив служить Вашему Величеству, — сдержанно ответил Ричард, хотя каждый в этом зале мог бы заметит, что он на самом деле чуть не светился от счастья.
Когда назначенный чуть более чем за неделю до празднования коронации цивильный комендант заявил, что Дора совершенно не подходит, и любые скопления людей в этом месте могут привести к большому количеству смертей, это подняло ажиотаж. Кто-то обсуждал деятельность Ричарда, другие считали, что герцог Окделл только желает эту деятельность продемонстрировать, а переносить празднование на самом деле нет никакой необходимости, третьи делали ставки на то, сколько же выдержит Окделл в таких условиях. В конце концов, военный комендант Карваль, по приказу Первого маршала, как поговаривали, отправился с цивильным комендантом в Дору и подтвердил его слова. В итоге празднование перенесли, и оно прошло без значительных неприятностей.
Все это время Ричард вертелся, пытаясь всюду успеть и уладить все вопросы, которые могли так или иначе повлиять на ситуацию. Чем больше вопросов он решал, тем больше понимал, что проблем куда больше, чем он мог себе представить. Все оказалось даже хуже, чем он думал сначала, но теперь это была его ответственность, которую он, кстати, сам для себя выпросил.

Со дня назначения Ричарда комендантом Валентин пытался приглядеться к нему и проследить за тем, не продемонстрирует ли тот своих истинных намерений. Получалось, к его большему разочарованию, неважно, ведь поймать загруженного делами Окделла было просто невозможно. Валентин решил отложить это к тому времени, когда коронация уже пройдет, да и по поступкам Ричарда можно было уже о многом судить. Сейчас же он считал, что откладывать дальше нельзя, и ему нужно как можно скорее найти предлог для общения с Ричардом.

Общения с Ричардом точно так же искал Альдо. Он уже успел с десяток раз пожалеть о назначении Окделла цивильным комендантом, но понимал, что не сможет как-либо отменить свое решение. Они с Ричардом виделись довольно часто, но действительно по тем вопросам, которые касались работы. Более того, когда Ричард приходил к нему по вечерам, он часто поднимал все те же рабочие вопросы. Это раздражало. Альдо хотел, чтобы к нему вернулся его милый Ричард, который наивно хлопал глазками и смотрел только на него. Он чувствовал себя обманутым, хотя понимал, что в этом нет ничьей вины. Альдо надеялся, что после коронации у Ричарда станет больше свободного времени, которое они смогут провести вместе, закрывшись от всех надоедливых придворных.

Видеть графа Штанцлера Ричард был почти рад. После той истории полугодовой давности он чуть более настороженно стал относиться к тому, что говорит эр Август, однако не воспринимал его враждебно. Да и вообще, граф Штанцлер был первым человеком в этом городе, с которым познакомился Ричард.
— Дикон, мальчик мой, — Штанцлер расплылся в улыбке, — ты такой молодец. Твой отец бы гордился тобой!
— Я… спасибо, — Ричард с какой-то досадой вспомнил всю бумажную волокиту за последние дни и то, сколько времени он просиживал в кабинете кансилльера, пытаясь добиться от него хотя бы минимальных уступок. А вот то, что отец бы им гордился, Дик ставил под еще больший вопрос. Он старался не думать о том, что бы сказал ему отец или матушка, узнай они, ради чего все это и каким способом он добивается этой цели.
— Надеюсь, ты не откажешься сейчас выпить со мной чашечку шадди?
— Вот ты где, Дик. Граф Штанцлер, — Робер застал разговаривающих врасплох, впрочем, именно это он и собирался сделать. К приятному удивлению, из Дика вышел хороший цивильный комендант, хоть и за последние дни он уже вывел из себя всех, кого только можно было, стараясь делать свое дело как можно лучше. Робер считал, что старательность — не порок, и пусть Дик лучше восемь раз все переделает, чем случится что-то непоправимое.
— Робер… — Ричард даже слегка растерялся, увидев Эпинэ. — Что-то случилось?
— Мне надо с тобой кое-что обсудить, — Робер не хотел, чтобы Дик попал под влияние Штанцлера. Ричард, только приехав из Талига, почти ничего не рассказывал, только вскользь упомянул о какой-то несуразице связанной с Алвой, Штанцлером и Катариной. С учетом того, что Робер мог лицезреть под конец Варастийской кампании, Дик явно не был настроен против Алвы, скорее наоборот, так что все эта ситуация имела другие корни. — Прошу прощения, граф. — Не спрашивая разрешения, Робер схватил Дика под руку и увел в сторону, делая вид, что у них дела государственной важности. Ричарда не на шутку взволновало это, ведь он не раскусил игру Эпинэ, в отличие от кансилльера. — Ничего не случилось, Дик, — успокаивающе заговорил Робер, — тебе стоит быть поосторожнее со старым гусаком.
Ричард удивленно оглянулся на кансилльера и, повернувшись к Роберу, выдавил из себя милую улыбку. Он бы не хотел, чтобы тот узнал, что произошло на самом деле перед ссылкой, пусть лучше думает, что это граф Штанцлер во всем виноват. И дело было не столько в том, что Робер его осудит, сколько в том, что возьмется лить слезы над тяготами чужой жизни, а Дик не хотел этого.

Катарина смотрела на Ричарда уж слишком пристально. В последнее время ей часто виделись двойные смыслы в тех вещах, где их и быть не могло. Ричард же на самом деле просто пришел поговорить с Айрис, ведь во всем этом водовороте дел он ее совсем не видел. Увидев недовольное лицо сестры, которая так и не научилась хоть каплю скрывать эмоции, Дик укорил себя в своей сентиментальности. Он ведь знал, очень хорошо знал, что Айри сейчас бы с радостью его послала к кошкам, но Катари любезно согласилась отпустить ее пообщаться с братом, а королева в глазах Айрис обладала неоспоримым авторитетом.
Не прошло и пяти минут как Окделлы ушли, а Луиза Арамона, изобразив натуральный испуг, вдруг попросила разрешения отлучится ненадолго, ведь он забыла принять назначенную врачом настойку. Катарину это настолько рассмешило, что она едва слышно фыркнула, но сразу же взяла себя в руки, стараясь не слишком выбиваться из образа. Ее смешило и злило одновременно поведение Арамоны — та считала, что ей удавалось проводить свои мелкие манипуляции незамеченной. Катарина до жути не любила, когда ее держали за дуру, однако пусть лучше будет так, и она будет знать, что происходит, чем если ее будут опасаться и сильнее таиться.

Даже несмотря на настрой Айрис, Ричард все еще надеялся на более-менее обычный разговор, где не будут затронуты больные для них темы — политика и Алва. Он просто хотел поговорить с сестрой, которую любил, невзирая на дрянной характер. Еще больше Ричард хотел помириться с Айрис, но он попросту не мог позволить вылить на нее всю ту грязь, которая лежала в основании происходящего вокруг и конкретно его позиции. Ко всему прочему, Дик был уверен, что даже вопреки своему бунтарскому характеру, Айрис не поймет его способы достижения цели.
— Как твое здоровье? — учтиво поинтересовался Ричард. С большей охотой он сейчас бы спросил о множестве других вещей и еще больше рассказал, но Айрис была не тем собеседником.
— Неплохо, — сквозь зубы процедила Айрис. Эта диконова учтивость и попытки изобразить, будто все в порядке, раздражала ее до невероятности. Но она пообещала себе сдерживаться по отношению к этому предателю, даже если опять захочется вцепиться в его лицо ногтями. — Зачем ты пришел?
— А я не могу просто прийти к сестре, чтобы поинтересоваться ее здоровьем? — Ричарда слова Айрис задели. Он никак не мог смириться с тем, что когда-то самый близкий ему человек превратился в почти что врага.
— Поинтересовался. Это все? А вообще, моя жизнь тебя совершенно не касается. Не хочу иметь ничего общего с таким как ты.
Ричард сжал зубы и мысленно посчитал до десяти. Последним, чего ему хотелось бы сейчас — было окончательно рассориться с Айри, хотя, кажется, для нее подобное его желание не имело значения. Конечно, он мог бы сейчас просто уйти, но позволить себе подобное значило повести себя подобно истерической девице, которой из них двоих была Айрис. Так он проблемы не решит, впрочем, Дику иногда казалось, что он не решит ее никак.
— Айри, пойми же, я…
— Ты — мерзкий предатель и ко всему прочему любовник этого ничтожества, — Ричард чуть не задохнулся, услышав это. — Я все знаю, о том, что ты греешь ему постель. Это омерзительно и противоестественно. Ты наслаждаешься жизнью при дворе своего обожаемого та-Ракана, пока монсеньор, который был так добр к тебе, сидит в Багерлее. Мне отвратительно от того, что у меня такой брат.
— Прекрати, — чуть повысил голос Ричард. — Я не собираюсь больше слушать твои оскорбления. Я вернусь в другой раз, и мы поговорим нормально, если ты будешь настроена на разговор, — Ричарда едва хватило на то, чтобы произнести эти слова с достоинством, а не уйти просто посреди тирады Айрис.
— Этого никогда не будет, — донеслись ему в спину ее слова, и он только сжал кулаки и удержал себя от того, чтобы не прибавить шагу. Герцоги не убегают от сестер, даже если эти сестры разозленные, как орава диких кошек.

Полумрак кабинета прекрасно спасал от мрачных мыслей. Ричарду казалось это забавным. Работа помогала отвлечься от раздумий об очередной ссоре с Айрис и неприятных сплетнях, которые он мельком подслушал, когда возвращался к себе. Ричард был неприятно удивлен тем, эти слухи дошли и до нее. А еще его действительно беспокоило, что теперь думает о нем Катари? Хотелось бы, чтобы ничего плохого. Он и без того думает о себе достаточно плохо, впрочем, не безосновательно. Ричард понимал, что, пытаясь найти способ освободить из тюрьмы герцога Алву, он действует против короля Ракана. Если Рокэ выйдет из тюрьмы, это станет точкой в смертном приговоре Альдо, написанном самим Ричардом. Что ж, он был дважды предателем, а это значило, что и отступать-то некуда. Он без раздумий согласился бы положить на жертвенный алтарь ради спасения Алвы свою дружбу с Альдо, ведь со всего, что было между ними, он ценил только дружбу. Дик хмыкнул и заставил себя вернуться к работе. Его должность предполагала службу на благо народа, а не Олларов или Раканов. Конечно, ее тоже можно было превратить в служение королевской династии, но Ричарду этого не хотелось. Хотелось быть полезным, только не одной особе или политической группировке, а стране. Отец был прав, истинный человек чести должен служить стране, а народ — это и есть страна.
— Господин цивильный комендант, — в дверях своего кабинета Ричард увидел Карваля. «Должно быть, он стучался, но когда ему никто не ответил, решил зайти и проверить, все ли в порядке», — мелькнуло в мыслях Ричарда.
— Чем обязан, господин генерал? — сухо поинтересовался Дик. Не то чтобы ему не нравился Карваль, Ричард считал, что не ему судить о пороках военного коменданта столицы, ведь он сам будет в десятки раз отвратительнее. И тем не менее, Карваль ему не нравился, и Дик считал это своим правом, как и проявлять это в своем отношении.
— В городе пойманы несколько людей, которые подстрекали горожан к восстанию, — коротко объяснил Карваль.
Ричард нахмурился. Его откровенно бесило, что Карваль лез в его работу. Пока не объявлена война, именно цивильный комендант должен заниматься поддержанием спокойствия в столице. Но Карваль, кажется, считал своим священным долгом засунуть своего носа в не касающееся его дела, а от этого складывалось впечатление, что Ричард совершенно ничего не делает. Иногда в голове Ричарда появлялась идея пойти к Роберу и попросить придержать Карваля при себе, чтобы не мешал, но Дик ее настойчиво отгонял, ведь это было бы бестактно по отношению к Роберу.
— Вот как? — Ричард попытался скопировать Алву, но, судя по выражению лица Карваля, на него это должного впечатления не произвело. — Спасибо, я сам разберусь с ними потом, — отмахнулся Дик и вернулся к чтению какой-то бумажки, которую до этого держал в руках. Конечно, это было бы невоспитанно, прояви он подобное к равному себе, но Карваль равным не был, а Дик уж так был воспитан, что считал, что может себе позволить подобное с теми, кто ниже его по положению. И сейчас его абсолютно не интересовало, что подумает о нем военный комендант¸ как и сам комендант, и его подстрекатели, и его попытки вмешаться в чужую работу.
Он не слышал, как ушел Карваль, и это было к лучшему. Бумага, оказавшаяся в его руках, была не просто не документом, а отвратительным стишком, в красках описывающим отношения доблестного Повелителя Скал и его анакса. Ричард едва не покраснел от возмущения. Вспомнился Суза-Муза, приведший в такое негодование Альдо. Так вот, граф Медуза насмехался, а неизвестный, оставивший Дику это стихотворение, оскорблял. Ему стало любопытно, что случилось бы, увидь Альдо подобное? Ричард был уверен, что тот свалил бы все на одного Сузу-Музу и начал искать того вдвое, а то и втрое тщательнее. Громко вздохнув, Ричард подошел к камину и бросил в огонь листок со стихом. Он бы с удовольствием вызвал на дуэль того, кто это сделал, хотя и напоминал себе, что на этой бумаге была отображена правда. «Хорошо, что не картинка», — с неким облегчением думал Дик, с удивлением для себя отмечая тягу уже второго двора, при котором он находился, к подобного рода произведениям.

От наблюдения за тем, как стремительно огонь пожирает то отвратительное стихотворение, его отвлек стук в дверь. Для себя Ричард решил, что если это Карваль, то в этот раз он не будет сдерживаться и выскажет военному коменданту все, что думает о нем. К счастью или нет, посетителем оказался Валентин Придд. Ричард не имел представления, зачем к нему явился Придд, но был уверен в том, что он не делает ничего просто так, и хоть поэтому его стоило выслушать, а не пытаться отговориться какими-то делами.
— Проходите и присаживайтесь, герцог, — пригласил Ричард. Валентин вежливо кивнул и занял одно из кресел у камина, не оставив Дику иного выбора, кроме как устроиться в соседнем. Втайне Ричард надеялся, что Валентин сядет за стол, который сыграет роль своеобразной преграды между ними, стену, которая их разделит, ведь такое их положение располагало к более непринужденному разговору, если только мог быть непринужденный разговор с Приддом. — Хотите вина?
— Не откажусь, — Ричард кивнул, скорее сам себе, чем Валентину, и протянул ему бокал.
— Я держу в кабинете только белое вино, — зачем-то объяснил он и сразу же почувствовал себя дураком.
— Белое вполне подойдет, — безразличность в голосе Придда заставляла Ричарда чувствовать себя так, будто это он пришел к Спруту невесть зачем. Дик старался держать себя в руках, но знал, что если это очередная насмешка, то он вмажет со всей силы Придду по морде. — Думаю, мне стоит извиниться за свое поведение. Мои высказывания по поводу Ваших способностей были несправедливы.
Ричард чуть не подскочил от неожиданности. Он не мог понять: то ли он ослышался, то ли Придд только что действительно извинился перед ним. Следовало что-то ответить, вот только Ричард понятия не имел, как вести себя с Валентином. Куда проще ему было с Робером или с Альдо, но что творилось у Валентина в голове он даже предполагать не мог.
— Извинения приняты, — буркнул Ричард. Сама ситуация его смущала и ему было слишком неловко. Ему показалось, что этого и вовсе не надо было говорить. Дик совершенно не знал, как вести себя в подобных случаях, и чувствовал себя запутавшимся.
Валентин, как и Ричард, не знал, что делать и говорить дальше. Конечно, он шел сюда не без запасного варианта, но поведение Ричарда его немного запутало: Альдо он говорил уверенно и серьезно, на Советах выглядел восторженным идиотом, а сейчас — смущался и мялся, и Валентин никак не мог понять, который же из всех этих Ричардов настоящий. Валентин не знал, не мог знать, что все эти личности — один и тот же Ричард, всамделишный и все так же не умеющий играть роли, ведь ему трудно было поверить, что Дик Окделл может выйти за рамки приписанного ему обществом амплуа.
Ричард как-то развивать разговор не спешил. Ему не о чем было говорить с Приддом, а если уж тот соизволил снизойти до общения с ним, ведь Ричард не верил в то, что тот пришел просто извиниться — не по-приддовски это было, то пусть сам и говорит. После недолгого молчания Валентин все же заговорил. О таких вещах, что Дик не сразу смог припомнить, какое он имеет отношение ко всему этому. Он спрашивал что-то о службе, и Ричард долго не мог определиться, кто из них двоих больше рехнулся, потом все же пришел к выводу, что Придд. Впрочем, до Придда ему было как дрозду до вышивки, поэтому-то Дик и не спешил как-то что-то решать, узнавать, понимать, хоть что-то делать.
Разговор с Валентином был чрезмерно странным, тем, что выглядел донельзя обыденным, а посему — коротким. Не привык Ричард болтать с ним, как хорошие знакомые, а поэтому немного осторожничал, то и дело ожидая какого-то подвоха, подколки, на вопросы отвечал коротко, сам что-то спрашивал разве что из вежливости. Так и не поняв, к чему все это было, Дик закинул размышлениями об этом, хотя где-то на задворках сознания мелькнула постыдная мысль о том, что, к сожалению, Валентин не вел себе так адекватно раньше, ведь они могли бы, будь так всегда, нормально общаться.
Валентин же наоборот не мог из головы выбросить этот разговор. Ему все это казалось недопустимо обычным, а обычным, как ему казалось, в этом случае ничего быть не могло. В итоге все свелось к тому, что он уже не понимал ничего, а это значило, что что-то было не так с Окделлом. Для того чтобы докопаться до сути, Валентину нужно было время, которого было слишком мало, особенно теперь, с учетом вот такой вот неожиданности, тем не менее, он готов был это время тратить на вот такие вещи, ради того, чтобы опять получить под ногами твердую почву.

Своего неподдельного удивления Альдо скрывать не спешил. Он действительно не понимал, почему вдруг Ричарду не понравилась идея убрать Алву. Он только нашел способ найти меч предков без помощи Алвы, что означало, что у них больше не было необходимости оставлять столь опасного человека живым, а тут такое.
— И почему нам не стоит убивать Алву, Дикон? — повторил вопрос Альдо.
— Это будет несправедливо, — искренне и даже немного возмущенно, как показалось Альдо, ответил Ричард.
— Серьезно? — почти изумился Альдо. — Ты говоришь о справедливости по отношению к Ворону?
— Нет… нет, я не это имел в виду, — Ричард покраснел и отвел взгляд. — Я хочу сказать, ведь важно сделать все правильно, тогда все будут не только довольны, но и поймут, что ты прав. Надо судить Ворона, — увлекшись своей идеей, он не замечал, как менялось выражение лица Альдо, — судить и раскрыть всем его преступления! И после этого его можно будет казнить, — уже чуть тише добавил Дик.
— Об этом надо хорошенько подумать. И обсудить со всеми, — эта фраза стала для Ричарда своеобразным сигналом о том, что говорить сейчас на эту тему они больше не будут. Он чуть нахмурился и поджал губы — ситуация складывалась явно не в его пользу, ведь Роберу и Валентину не было смысла поддерживать его идею.
Не успел Альдо даже рот раскрыть, чтобы еще что-то сказать, как в дверь постучали. Ричард готов был поклясться всем, на чем свет стоит, что знает, кто за дверью, потому как даже стучал Спрут раздражающе. Валентин вошел, безупречный, как всегда, по мнению Ричарда — безупречно вовремя. «Под дверью он стоял, что ли?» — мысленно ругнулся тот. Альдо был даже слегка обескуражен появлением третьей особы посреди разговора, только спустя несколько мгновений он вспомнил, что приглашал Повелителей на разговор.
— Прошу меня простить, — безупречно вежливо заговорил Валентин. Дику казалось, что у него скоро оскомина от Придда с его безупречностью будет. — Надеюсь, я не помешал вашему разговору.
- Нет, — заверил его Альдо, откинувшийся на спинку стула. Теперь у него появилась возможность с помощью Придда навести аргументы на пользу своей позиции. Альдо не хотел признаваться самому себе, что доводы Ричарда все же возымели на него действие. — Представляете, герцог Окделл считает, что если мы решим избавиться от герцога Алвы, нам стоит его судить.
От пристального взгляда Валентина Придда Ричард подумывал спрятаться под столом. В его лояльности Раканам поводов сомневаться он не давал, заподозрить личный интерес в этом деле тоже никто не мог, но, тем не менее, Валентин смотрел на него так, будто разгадал древнейшую из загадок мира.
Валентин старался вести себя как обычно, однако только что услышанное им не могло оставить его равнодушным и стало последней недостающей частью в мозаике, вернее, стержнем в его теории. Вид перепуганного Ричарда его позабавил — это еще больше подтверждало правдивость такой теории: видимо, он в самом деле скрывал что-то, а если Валентин был прав, то скрывать было что. А вот ожидающий ответа Альдо раздражал его самую малость. Поспешность могла привести к ошибкам, но решение требовалось незамедлительно.
— Эта мысль, — медленно заговорил Валентин, переводя взгляд с Альдо на Ричарда, — как по мне, не лишена смысла.

Festina lente

Альдо только удивленно моргал, глядя на Валентина как на что-то невероятное, и не мог сказать и слова. Выглядело это несколько нелепо, вот только Альдо об этом не думал, его больше волновало сказанное Валентином, ведь ожидал он совсем другого. Дик же лихорадочно пытался сообразить, что происходит. Ему вдруг припомнился недавний разговор с Валентином, и он поспешил связать эти события — их беседу и неожиданную позицию своего недруга. Что это значило, Ричард не знал, а равнодушное и даже чуток самодовольное выражение лица Придда не давало никакой подсказки.
Никто не ведает, что случилось бы, не окажись сейчас в этой комнате еще один человек, еще не вовлеченный в это непровозглашенное и, как казалось каждому из пребывавших в кабинете короля до этого, одностороннее противостояние. Валентин мысленно отметил, что Робер Эпинэ умел появляться вовремя, правда, смотря еще для кого вовремя. Как обычно выходило, для него самого это «вовремя» оборачивалось не очень хорошо.
— Добрый вечер, герцог, — Валентин позволил себе заговорить первым, ведь к Альдо дар речи еще не возвратился, а гробовое молчание не на шутку испугало вошедшего Робера. — Мы тут обсуждаем, стоит убить герцога Алву или казнить. Что вы думаете по этому поводу?
У Робера было такое выражение лица, что все присутствующие сразу поняли — он бы с радостью сейчас вышел из комнаты и ушел по каким-то своим делам и даже знать об услышанном не хотел. Впрочем, чего там хотел Робер не волновало сейчас никого, да и сказанного уже не воротишь, так что мысленно ругающийся Эпинэ с явным недоумением присоединился к совещающимся. Валентин же, получивший достаточно времени для размышлений, пришел к выводу, что решение поддержать инициативу Ричарда было все же верным, и теперь рассчитывал, как сложится ситуация дальше. Окажись все по-другому, и ответа бы сейчас ждали от Ричарда, Валентин бы сомневался в своих прогнозах, но решение Робера не оставляло сомнений.
— Я думаю, что мы не дикие звери, чтобы вот так просто убить герцога Алву, — Робер говорил медленно, будто сам с трудом понимал смысл своих слов. В самом же деле он не мог взять в толк, что творится в этой комнате и в головах людей, что сидят с ним рядом. Ровно так же он не понимал, отчего вдруг Альдо такой злой, Ричард растерянный, а Валентин… Робер с удивлением отмечал, что Валентин выглядел сейчас немного пугающе, так как его извечное равнодушие не скрывало какой-то искорки ликования.
Альдо бросил на Ричарда цепкий взгляд, и, не говоря ни слова, отошел к окну. Быстрые сумерки не скрывали тоскливого пейзажа. Весь день небо заслоняли тучи, так, что казалось, что вот-вот что-то упадет, а на ночь опустился туман. Темные силуэты голых деревьев напоминали чудовищ из детских сказок, а резкий ветер с огромной силой сотрясал шибки. Альдо сморщился и повернулся лицом к молчащим Повелителям, медленно прошел к своему столу, сел, и принялся писать. Он уже понял, что ему стоило просто сказать, что они избавятся от Алвы, а не поднимать этот вопрос и уж тем более не позволять давать себе советы по этому поводу. Сейчас Альдо уже сам верил в то, что судить Ворона — куда лучший вариант, посему начал писать приказ о подготовке к суду.
— Ваше Величество, — голос Валентина Придда сейчас почему-то ассоциировался у Альдо с неприятной погодой за окном. — Если позволите, я бы предложил повременить с подготовкой к суду. Смею предположить, что сперва стоит проверить, не выйдет ли этот процесс невыгодным для нас и не закончится ли полным провалом.
— И что же Вы до сих пор молчали? — раздраженно бросил Альдо, глядя на невозмутимого Валентина. Немалый интерес у него вызывала реакция Ричарда, который как-то странно демонстрировал свое отношение к происходящему, ведь, вроде, все складывалось, как он хотел — Алву будут судить, а его растерянность вначале, а теперь почти что испуг вызывали сомнения.
Ричард поджал губы и выровнялся, так, что сейчас его поза выглядела слишком неестественной, а застывший взгляд полный негодования остановился на безразлично глядевшем поверх его плеча Валентине. Своими повадками, мимикой, Дик сейчас невероятно походил на свою матушку, демонстрируя набор эмоций, неприсущий Окделлам. Это было странно и о многом говорило, вот только сейчас никто не обращал внимания на то, какое выражение лица у Ричарда, поскольку важность этого вопроса приравнивалась к важности того, сколько на третьей полке стоит книг с красными корешками. Робер был занят рассматриванием верхней части стены, хотя на самом деле он пытался абстрагироваться от происходящего, при этом не таясь демонстрировал это своим поведением — он почти что расслаблено откинулся на спинку стула, сложив руки на коленях и разве что не зевал или насвистывал. Дело было в том, что это странное совещание Робер Эпинэ считал в некоторой мере омерзительным — исходя из его смысла — поэтому даже не пытался как-то присоединится к нему, если не учитывать то, что он высказал свое мнение, более того, он и слушать не хотел, что тут еще обсуждают.
— Простите, но я не счел необходимым говорить о подобном, пока Ваше Величество не принял решение, — спокойно отозвался Валентин, словно буря в комнате была вызвана не его поведением.
— Вы не сочли необходимым… — чуть ли не перекривил его Альдо. — Можете идти копаться в своих книгах, герцог Придд. Все можете идти.
Под конец Альдо чуть не сорвался на крик. Краем глаза Валентин заметил, как кривится лицо в поклонившегося анаксу Ричарда. Стараясь придерживаться ледяного спокойствия, приписываемого всем членам семейства Придд, Валентин поспешно направился в свой кабинет, и только там позволил себе улыбнуться. Все складывалось именно так, как он рассчитывал.

По пути в покои Альдо Робер все гадал, зачем же его позвали в столь позднее время. После того, что сегодня случилось в кабинете, он искренне предполагал, что Альдо не станет разговаривать ни с кем из них хотя бы до завтра просто дабы продемонстрировать, насколько сильна королевская обида. Конечно, дальше дело бы не зашло даже в отношении Придда, ведь Альдо делился с ним размышлениями по поводу того, что ценит Валентина за его ум и находчивость. Все же, даже не взирая на то, что Альдо изменился с того момента, как они вошли на территорию Талига во главе армии, он все еще оставался тем другом, которого Робер нашел в Агарисе, понимающим и готовым помочь. Иногда Робер корил себя за то, что сам он не очень-то помогает Альдо теперь, когда на его плечи свалился груз ответственности за всю страну, а еще необходимо решить, что делать, когда придет весна, а войны на севере и юге будут окончены.
Альдо сидел в смежной с его спальней приемной и пил. На столе стоял кувшин темного красного вина и еще один бокал, под столом Робер заметил две пустые бутылки и еще несколько полных, посчитать их он не успел.
— Садись, друг, — пригласил Альдо, не дав ему времени ни поклониться, как положено по этикету, ни сказать и слова. — Садись и пей со мной.
«По какому поводу?» — хотел было спросить Робер, но вовремя прикусил язык. Он опустился на стул и налил себе, но сразу пить не стал, решив, что его роль здесь — не собутыльника, а скорее слушателя. Альдо опрокинул в себя содержимое очередного бокала, и Робер поразился тому, как небрежно он сейчас относится к тому, чем, по его же словам, надлежит наслаждаться. Как будто бы Альдо просто напивался перед тем, как рассказать ему важную и неприятную новость.
— Робер, ты думаешь, нам действительно стоит судить Алву? — вопрос прозвучал неожиданно для Робера и поставил его в полнейший ступор.
Заметив выражение лица Робера, Альдо потянулся и налил себе еще. Испорченное настроение и отвратительное душевное состояние лучше всего, как он считал, лечить вином, и чем больше лекарства, тем легче и быстрее забывается все неприятное. А ведь когда-то они с Робером были самыми близкими друзьями, а потом между ними словно целый выводок кошек пробежал. Нет, Альдо понимал, что отчасти и сам виноват, ведь он в последнее время за всеми этими заботами отдалился от Робера, да и после того, как они с Ричардом сблизились, он стал доверять ему то, с чем раньше шел к Роберу. Но дело было не только в нем, и он это прекрасно видел и понимал, и тем не менее, не знал, что с этим делать.
— Почему ты спрашиваешь меня о подобном? — удивился Робер.
— Потому, что иногда мне кажется, что я могу верить только тебе, — в ответ на недоуменный взгляд Робера Альдо только решительно закачал головой. – Нет, я нисколько не сомневаюсь в том, что Ричард верен мне, но он слишком наивен для понимания серьезной политики. А Придд, порой я думаю, что Придд просто сам по себе и сам за себя. И не будь он нам так нужен, я не стал бы вводить в круг своих приближенных столь скользкого человека.
Почему-то Роберу подумалось, что, наверное, Альдо прав по поводу Придда, да и по поводу Ричарда. Но только не по поводу его самого. Роберу было совестно от того, что он уже предал Альдо, когда договорился с Айрис разыграть помолвку ради передачи письма Савиньяку. Уж лучше бы Альдо верил Ричарду, который, Робер был уверен в этом, никогда его не предаст, никогда сознательно не навредит его интересам. По крайней мере, в таком случае Роберу не было бы настолько мерзко от самого себя.
— Я… я не знаю, что тебе сказать, — медленно и осторожно проговорил Робер. Альдо поднял на него расфокусированный взгляд. Как же его иногда раздражало то, что в самые ответственные моменты его друг становился таким нерешительным и мялся вместо того, чтобы четко высказать свою позицию. — Я думаю, ты слишком категоричен. В тебе говорит вино, а не здравый рассудок.
— Ты привык видеть людей лучше, чем они есть.
— Лучше видеть людей лучшими, чем они есть, чем худшими, — философски изрек Робер, не обращая внимания на усмешку Альдо. — А по поводу Алвы – да, я считаю, что его следует судить. Так будет целесообразнее даже с политической точки зрения.
— С каких пор ты, говоря о человеческой жизни, обращаешься к политической целесообразности? — хмыкнул Альдо, но все своим видом дал понять, что его ответ более чем удовлетворяет. — В тебе говорит вино, друг, но это не значит, что мы не можем выпить еще.
Робер молча согласился. Сейчас ему это было нужно. Им обоим, если точнее, и Робер это прекрасно понимал, поэтому и не мог бы отказать Альдо, даже если бы захотел.

Надорские зимы были похожи на самую настоящую сказку. Несмотря на то, что было невероятно холодно, усидеть дома было невозможно — белый пушистый снег так и манил. Морозный воздух казался невероятно приятным, и дышалось так свободно. Ричард откинул мокрую прядь назад и нахмурился. Всю сложность ситуации скрашивала погода: дождь, к счастью, уже перестал лить, но все еще моросил, хотя, темно-серые тучи предвещали новый ливень. Холодный ветер пробирал до костей, вызывая желание поскорее добраться домой, вот только болото под ногами было едва ли не по уши, так что была вполне большая вероятность до дома не дойти. Ругнувшись сквозь зубы, Ричард надел перчатки и взял поводья своей лошади.
— Рассадить по камерам так, чтобы они не смогли даже перекрикиваться, — резко распорядился он, оглядывая сбившихся в кучку рядом с арестованными солдат. — И не приведи Создатель, чтобы я завтра не досчитался хотя бы одного из них.
Ричард знал, что солдаты его не любили, они боялись, и то не его. Офицеры не стыдясь демонстрировали то, что ставят его ни во что, но ослушаться не смели, ведь уже некоторые из их братии испытали на себе его гнев. Штука была в том, что Окделл был слишком приближен к королю, чтобы хоть кто-то что-то ему сказал за то, что он проводит разгоны среди своих подчиненных. Ричард, конечно, не бросался на каждого за косой взгляд, но терпеть бесчинства не собирался. Вот и сейчас недовольный и чуть испуганный капитан нетерпеливо кивнул, вызывая у Ричарда гримасу отвращения. Он думал о том, что Катари была права, когда говорила, что этот город полностью прогнил. Ричарду приходилось лично контролировать едва ли не все мелочи, и это невероятно выматывало и раздражало. А в последнее время таких мелочей было слишком много даже по меркам Ричарда — как и сейчас, с этими гениями торгового дела, которые насильно собирали «налог» из мелких купцов. Дику казалось, что это происходило не просто так, более того, он был уверен, что кто-то старательно делает все для того, чтобы разрушить этот трижды проклятый город, причем, в некоторых случаях — буквально. Вчера ночью кто-то раздолбал статую на фонтане на центрально площади, которая, к сожалению, невероятно нравилась Альдо. Ричард понимал все: проблемы в торговом квартале, бунтовщики, война между гильдией бакалейщиков и портных, которая дошла до потасовок на улицах, грабежи покинутых домов, но кому понадобился этот драный фонтан, у него в голове не укладывалось, точно так же как-то, какой в этом был смысл. Радовало Дика хотя бы то, что не он один старался с этим что-то сделать. Граф Штанцлер усердно занимался вопросом дефицита зерна и делал все для того, чтобы предотвратить голод, при том, весьма успешно. Говорить о невидимом противнике, который создает кучу проблем, Ричард не спешил — он знал, что Альдо назовет его параноиком, а Придд опять начнет крякать о его низких умственных способностях и неумении самостоятельно разобраться с делами. Пытаясь отогнать неприятные мысли, Ричард вскочил в седло и погнал коня домой, к камину и подогретому вину, подальше от мерзкой погоды, неприятных людей и всех проблем.

Тишина, стоявшая в комнате, даже человека с крепкими нервами заставила бы захотеть повеситься, в ней было что-то давящее, как будто что-то вот-вот должно произойти. Катарина осмотрела своих дам, стараясь сделать это незаметно, не отрывая глаз от вышивки. Ее взгляд остановился на Айрис Окделл, которая так же старательно вышивала, но по ее работе было заметно, что мыслями она где-то далеко. «Уж не рядом ли с герцогом Алвой?» — подумалось Катарине, но она твердо решила не думать сейчас о подобном. Поправив манжет своего скромного серого платья, которое уже порядком ей надоело, она все же обратилась к Айрис:
— Ваш брат уже давно не навещал нас, в добром ли он здравии?
— Ваше величество, — Айрис запнулась. По выражению ее лица было видно, что она хотела бы сказать о брате, и Катарине оставалось только догадываться, в каких выражениях. — Вы слишком добры к нему, а он Вашей заботы не достоин.
— Мне хотелось бы, чтобы Вы помнили, Айрис, что Ричард — мой дорогой друг, который всегда поддерживал меня в трудную минуту, — серьезно проговорила Катарина, не без удовольствия замечая, как к разговору начинает прислушиваться Луиза.
Айрис что-то промычала себе под нос. Нет, ей откровенно не хотелось рассказывать королеве о том, какой Дик на самом деле, но она не хотела, чтобы ее добрая покровительница заблуждалась на счет ее брата и обманчиво считала его достойным доверия. Катарина же, хоть и не питала к Ричарду Окделлу самых теплых чувств, но отнюдь не презирала его. Конечно, он совершил чудовищный поступок, пытаясь так подло убить своего сеньора. «Но Леворукий побери их всех, Алва бы даже пальцем ради меня не пошевелил», — негодовала Катарина. Такая самоотверженность и верность стоили хоть какой-то отдачи по мнению королевы.
Катарина осматривала свою работу, а перед ее глазами стояли картинки возможного будущего — она никак не могла решить, чего ей хочется больше: наблюдать за тем, как величественный идол Рокэ Алвы упадет в глазах Айрис, или же самой скинуть этот идол, приоткрыв девочке глаза на реальность. Однако она была почти уверена, что Айрис ни за что не поверит в то, что ее дорогой монсеньор на самом деле не так совершенен, или же просто придумает ему какое-либо оправдание. Также она была уверена, что все размолвки между Ричардом и Айрис из-за Алвы, и это было по меньшей мере грустно и смешно одновременно. И что они все только нашли в этом человеке? И что она сама в нем нашла? В любом случае, она знала его таким, каким он был на самом деле, видела его не лучшую сторону, но это не заставило ее поменять свои чувства к нему.
— Надеюсь, между Вами с Ричардом не произошло ужасной размолвки из-за какого-то совершенно ничего не значащего пустяка? — участливо поинтересовалась Катарина. Да, участливость определенно была из тех ролей, которые получались у нее лучше всего. Она отчетливо услышала, как Луиза фыркнула и чуть улыбнулась этому — все же, она была права, и капитанша подслушивала Окделлов.
Айрис изменилась на лице, открыла было рот, чтобы что-то сказать, но моментально закрыла. Если бы только королева знала, из-за чего она так относится к Ричарду, если бы знала, что он заслужил этого, тогда, Айрис была уверена, она бы тоже поменяла свое мнение.
— Нет, не из-за пустяка.
Луиза на нее шикнула, но Катарина остановила ее легким взмахом руки — пусть думает, что королеве просто взбрело в голову поинтересоваться проблемами своей подопечной.
— Но в юном возрасте, моя милая девочка, каждый второй пустяк таковым не кажется, — вздохнула Катарине, вертя в руках свою вышивку. — А позже оказывается, что именно из-за таких пустяков отношения с близкими испортились, и очень трудно их восстанавливать. — Айрис молчала, но ей казалось, что еще чуть-чуть и она не выдержит, и расскажет о Ричарде всю правду. Катарина делала вид, что не замечает этих ее метаний, и продолжала. — Ваш брат — очень добрый и сострадательный юноша. И он — человек слова, истинный Человек Чести.
Катарина сделала небольшую паузу, надеясь, что Айрис все же что-то скажет, ведь продолжать тираду о достоинствах Ричарда Окделла и важности поддержания теплых семейных отношений ей было бы трудно.
— Кукушонок он, — буркнула Айрис. — И он нарушил свою клятву, которую дал в Фабианов день.
— Но он в первую очередь Ваш брат, который любит Вас и беспокоится о Вас, — мягко возразила Катарина. — Из моих троих братьев остался только Жермон, но он в Торке уже много лет, — вздохнула она, и быстро опустила взгляд.
Конечно, убедить Айрис ей не удалось, но Катарина и не думала, что из этого что-то получится. Отношение Айрис к Ричарду ее просто раздражало, и она чувствовала необходимость дать выход своему раздражению хотя бы в такой форме.
— Ах, Луиза, дорогая, почитайте нам что-нибудь, пожалуйста. Мне очень нравится слушать, как Вы читаете, — попросила Катарина, возвращаясь к вышивке. Она заметила, с какой неохотой Луиза взяла в руки «Жизнь святой Октавии», и усмехнулась. «По крайней мере, так тебе будет сложнее размышлять над очередным докладом герцогу Алве, который ты уж точно найдешь как доставить», — мстительно подумала Катарина.

Катарина старалась не показывать свои слабости перед Валентином, однако ее игра уже давно не пронимала и не действовала на него. Да и сам Валентин, по мнению Катарины, был несколько странным и постоянно умудрялся застигнуть ее врасплох. Вот только он был нужен ей, да и сотрудничать с ним было значительно легче, ведь Валентин не строил воздушных замков и трезво оценивал ситуацию.
Валентин ждал Катарину в ее комнатах, хотя его щепетильность в вопросах этикета каждый раз приводила к извечному внутреннему конфликту. Сегодня она вернулась к себе значительно позже, чем обычно, а Валентин уже извелся в ожидании. Катарина резко открыла дверь, забыв о всякой безопасности, и торопливо вошла в комнату. Валентина она заметила не сразу, и то увидела его силуэт в зеркале.
— Надеюсь, Вы с хорошими новостями, — медленно заговорила она, — я слишком устала от всего этого, а постоянный холод и пост вредны для ребенка. — Катарина села на стул перед зеркалом, лицом к Валентину.
— Куда опаснее будет, если Ракан узнает о существовании этого ребенка, — наткнувшись на холодный взгляд Катарины, Валентин решил, что продолжать эту тему не следует. — Но у меня определенно есть новости, хотя оценивать их весьма трудно.
— Вот как, — протянула Катарина. Манера Валентина вести разговор ее откровенно нервировала, вот только она не могла перекроить человека из-за своих прихотей, особенно если дело касалось кого-то из Приддов. — Если уж Вы не беретесь их оценивать, то поделитесь со мной, этим займусь я.
— Конечно, — кивнул Валентин, едва заметно улыбаясь. — Пожалуй, начать стоит с того, что весьма прилично влияет на наши планы, — выдержав небольшую паузу, он заговорил снова, — герцога Алву будут судить. — Катарина нахмурилась, но ничего не сказала, ожидая каких-то объяснений. — Мне удастся оттянуть время еще на неделю, может, чуть больше.
— С чего вдруг суд? — отстраненно спросила Катарина. Со стороны казалось, что она вообще не слушает, однако Валентин был уверен в том, что она просто вела подсчеты, весьма неутешительные, буквально кричащие о том, что они не успевают.
— Весьма неожиданное решение совсем другой проблемы. Изначально Ракан собирался просто убрать Алву, но, все сложилось куда более благоприятно для нас.
— А Вы говорили, что не оцениваете новости, — хмыкнула Катарина. — Что ж, пусть будет суд. Я полагаю, мне предложат почетную роль свидетеля, — полувопросительно заметила она. Валентин кивнул — он тоже думал об этом. — Если так, то дальше тянуть время предстоит мне. — Немного подумав, Катарина спросила, - Вы, я полагаю, уже решили, как будете действовать?
— Нет, — покачал головой Валентин, однако вид у него был слишком довольный, что вызывало у Катарины сомнения и недопонимание. — Видите ли, есть одно обстоятельство, которое в корне может изменить все. Не позднее, чем сегодня вечером, я собираюсь разобраться с этим, и, возможно, мы получим неожиданного, но ценного союзника.
Валентин замолчал, и Катарина поняла, что он не собирается ей больше ничего говорить, и ей так и придется томиться в сомнениях и сгорать от любопытства, покуда Валентин не решит, что уже можно поделится с ней информацией.
— Думаю, Вам не стоит напоминать об осторожности, — негромко заговорила Катарина, — поторопитесь с этим обстоятельством, ведь уже довольно поздно.
Валентин поклонился и вышел из комнаты. Катарину всегда удивляло то, как он умудряется приходить к ней как все, через дверь, но всегда оставаться незамеченным, однако она никогда его не спрашивала об этом — королев не должны волновать такие мелочи. Тихо вздохнув, она повернулась к зеркалу, и принялась распускать волосы, отводя взгляд от бесчисленного количества шкатулок с драгоценностями, коробочек и баночек с косметикой и флаконов с ароматной водой, стоявших на трюмо. Сейчас она должна была от всего этого отказаться и носить закрытой платье, серое и невзрачное, без любых украшений и из довольно недорогой ткани. Привыкшая к роскоши, она уже не могла переносить эту игру в монахиню, и это было гораздо сложнее, чем морочить головы глупым юнцам в роли несчастной Талигойской Розы. Катарина любила выглядеть красиво, однако сейчас не могла позволить себе всего этого — не ту роль играла.

Валентин задумчиво смотрел на темные окна особняка Алва. Конь нетерпеливо рыл копытом землю и фыркал, будто призывая своего хозяина к действиям, но Валентин застыл на месте. Он со стыдом признавал, что боялся того, что будет сейчас. Более того, он чувствовал некое предвкушение, и эта двойственность его душевного состояния приводила его в возбуждение и нетерпение, а это могло привести к ошибке, которую позволить себе Валентин не мог. Он привычным движением поправил манжеты и направил коня в сторону ворот — все же, погода была отвратительной, времени на болезни не было, а дожидаться, пока в доме все уснут было бы глупостью.

запись создана: 07.10.2015 в 19:37

@темы: оэ, фанфик

---

Над чужими чувствами не смеются

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи: Альберто Салина/Ричард Окделл
Жанры: слэш, ангст, юмор
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - знакомство
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.

Признаться по правде, приемы в честь удачного завершения войны в Варасте Ричарда уже порядком достали. На него смотрели, словно на диковинную зверушку, количество желающих познакомится с герцогом Окделлом значительно возросло, особенно среди числа тех, у кого были незамужние сестры, дочери, племянницы, внучки и прочие родственницы. Ну конечно, первая война — и он уже кавалер ордена Талигойской Розы, выглядит, как вполне перспективный жених, особенно учитывая службу под началом Алвы, герцогский титул и провинцию, с которой когда-нибудь да и снимут дополнительные налоги. В итоге Ричард бесконечно раздражался, Алва потешался над ним и советовал привыкать. Единственной радостью от этого всего было то, что в столицу приехал Альмейда и привез с собой Альберто, и Ричарду было уже не так одиноко. Конечно, тут для Ричарда было свое испытание — давняя и безответная влюбленность в Альберто за этот почти год не пропала, как он предполагал и надеялся, а только усилилась, и теперь с одной стороны у него была возможность побыть рядом с объектом своих чувств, а с другой — это грозилось вылиться в неловкое признание, чего Ричард боялся и стыдился.
Когда они с Алвой приехали, Альберто был уже во дворце. Ричард никак не мог понять, зачем жить в одном доме и ехать на прием по отдельности, но, видно, у его эра были свои представления о пунктуальности и эффектном появлении, так как вовремя он не приезжал, предпочитая появляться в зале, когда все уже собрались. Адмирал Альмейда же всегда появлялся строго вовремя, и именно это обычно заставляло их разделяться. Ричард немного удивился, когда Алва вместо того, чтобы перекинуться парой слов с кем-то из Савиньяков или кардиналом и отправиться домой, повел танцевать одну из дам Ее Величества, но ему оставалось разве что стоять в стороне и скучать. И молиться, чтобы на горизонте не появился кто-то из желающих удачно выдать замуж родственницу, ведь тогда придется пойти танцевать с девушкой, а танцевал Ричард отвратно.
Он очень обрадовался Альберто, который направлялся, очевидно, к нему, но в недоумение вводило то, что тот вел под руку девушку. Ричард поморщился: неужели Берто хочет познакомить его с родственницей? Неужели и он туда же.
— А, вот ты где, Ричард, — улыбнулся Альберто. — Позволь представить тебе Гизеллу, герцогиню Ноймариннен.
— Ричард, герцог Окделл, — официальным тоном представился Ричард, поклонился и поцеловал девушке руку.
— Я очень рада наконец познакомиться с Вами, герцог, — Гизелла держалась с достоинством и легкой заинтересованностью. — Альберто много о Вас рассказывал.
— Взаимно, эрэа, — выдавил из себя Ричард. Он не мог понять, к чему все это и кем, в конце концов, приходится герцогиня Ноймариннен Альберто. Она называла его по имени, значит, у них были весьма доверительные отношения, и она уже не нравилась Ричарду, хоть поводов для этого совсем не было.
— Развлекаетесь, молодые люди? — появившийся непонятно откуда Алва сказал это таким тоном, что у Ричарда возникло ощущение подвоха. — Альберто, я, пожалуй, украду Вашу невесту на один танец.
— Я не против, — кивнул Альберто. Гизелла подала Алве руку и улыбнулась. Ричард все еще пребывал в шоке.
Невеста. Значит, Альберто женится на этой девушке. Наверное, он ее любит, и они будут счастливы, хотя он никогда и не думал, что у него есть какие-то шансы. В любом случае, Ричард чувствовал острую необходимость выйти, чтобы привести в порядок мысли и взять себя в руки. Быстро выпалив извинения, он выскочил из зала, оставив Альберто недоумевать в одиночестве.
Долго страдать в одиночку Ричарду не пришлось. Натолкнувшийся на него в коридоре Эмиль жаловался на то, что все его планы на вечер провалились, муж его красавицы, имени то ли Эмиль не назвал, то ли Ричард не расслышал, что-то заподозрил и не отпускал ее от себя ни на полшага. В итоге Эмиль решил компенсировать такую утрату вином и предложил Ричарду присоединиться, на что тот весьма охотно согласился. Сначала они распили неизвестно откуда добытую Эмилем бутылку «Слез», прямо в коридоре и с горла, хотя последнее их не особо смущало — в походных условиях всякое бывало. Уже навеселе они вернулись в зал, где принялись утаскивать бокалы с подносов расхаживающих между гостями слуг, не особо беспокоясь, что могут привлечь к себе внимание.
Прекратил этот праздник вина всех сортов и видов Лионель, сквозь зубы шипящий ругательства и просьбы подождать окончания приема в его кабинете. Лионель был явно недоволен состоянием, до которого допился его брат и до которого, по его словам, споил Ричарда, хотя Ричард не считал, что они с Эмилем были пьяны. Когда они оказались заперты в кабинете Лионеля, Эмиль заявил, что все сложилось весьма удачно, ведь он знает, где брат держит заначку. На пару они распили еще бутылку «Слез» — больше ничего не было, а потом Эмиль объявил, что они просто должны найти запасной ключ, который Лионель, Эмиль был в этом уверен, держит где-то в кабинете. Последним воспоминанием о том вечере у Ричарда было то, что искать ключ оказалось довольно утомительно, поэтому они решили немного отдохнуть прямо на ковре и, кажется, уснули.
Как он попал домой, Ричард не помнил, но Алва смотрел на него весело и хитро. Впрочем, стыдно Ричарду не было, а все потому, что он ничего не помнил, а верить Алве он не собирался, а то тот рассказывал какие-то слишком страшные и невозможные версии произошедшего, вплоть до того, что они с Эмилем пытались вылезть через окно и отправиться к Марианне. Когда же Ричард вспомнил, по какому поводу он так напился, стало паршиво не только от плохого самочувствия. К счастью, Альберто Дик не видел, да и не хотел видеть в ближайшее время. Он не обижался на него, но хотел избежать неприятных чувств, поэтому пришел к выводу, что сейчас самое время съездить домой, тем более, так он успеет быстрее, чем матушке напишут письмо о его недостойном поведении.
— Юноша, Вы куда-то торопитесь? — резкий оклик заставил Ричарда поморщиться от головной боли. Не то чтобы он торопился, но старался никому не попадать на глаза, а вот Алву он как раз искал.
— Монсеньор, — Ричард прочистил горло и неуверенно продолжил, — я подумал… могу я сейчас съездить домой? Все равно ведь я тут не нужен.
— А после ночных подвигов голова не болит? — ехидно поинтересовался Алва. Ричард замотал головой. — Да ну? — от того, насколько громко это было сказано, Дик таки скривился и раздосадовано и обиженно посмотрел на Алву.
— Ну эр Рокэ…
— Ладно, — махнул рукой Алва, — можете ехать куда угодно, только отвезете сначала кое-какие бумаги Лионелю.
Смирившись с тем, что судьба сегодня над ним явно издевается, Ричард заперся в своей комнате. От Лионеля он вернулся, когда уже начало темнеть, а все из-за того, что творилось там непонятно что. Нет, оно, впрочем, было и понятно, Эмиль узнал о его визите и зашел к брату. Пока Лионель искал бумаги и писал ответ Алве, они с Эмилем успели выпить по бокалу вина, «в лечебных целях», как выразился Эмиль, на что Лионель только хмыкнул. Когда он вернулся в особняк Алвы, эр заявил, что ехать куда-либо уже слишком поздно, и он может отправляться в Надор завтра с утра, если пожелает. Ричарду показалось, что Алва все это подстроил, но само предположение было нелепым, а Алве совершенно все равно, когда он уедет. От греха подальше Ричард и заперся в своей комнате, не собираясь спускаться к ужину.
Попытка притвориться спящим, когда кто-то пришел к нему, провалилась. Ричард, в отличие от неожиданного визитера, не отличался особым терпением, поэтому после нескольких минут стука в дверь все же открыл. Визитером оказался Альберто, и это Ричарда насторожило и немного испугало. Наверное, Берто догадался.
— Дик, мне очень надо с тобой поговорить, — с порога выпалил Альберто.
— Проходи, — немного поник Ричард.
По Берто было видно, что он не находит себе места, и Ричард его отчасти понимал — он себе не представлял, как бы пришел с таким разговором к другу.
— Может, это не то, что ты хотел бы от меня услышать, но я хотел бы, чтобы ты просто знал, — уверенно начал Альберто, — я не прошу тебя как-либо отвечать, но только выслушай. Дик, знаешь, еще с Лаик… в общем, мне кажется, что я тебя люблю.
Ричард смотрел на него оторопело и от удивления даже открыл рот. А потом разозлился.
— Это совсем не смешно. Если ты догадался, надо было просто сказать, что тебе неприятно, а не шутить таким образом, — резко сказал Ричард. — Над чужими чувствами не смеются.
— Что? — только и смог выговорить Альберто. — Над чувствами?
Растерянность Берто немного привела Ричарда в чувство. Вряд ли он стал бы играть так старательно ради простой шутки. Дик ожидал, что Альберто просто посмеется, а он выставит его прочь из своей комнаты, быстро соберется и все же уедет, пусть и до ближайшего постоялого двора. А Алва, наверное, тоже во всем этом замешан, раз развел этот балаган с поездкой к Савиньякам. Но сейчас Дик просто не знал, что делать и как реагировать.
— Я даже не смел надеяться, — Альберто, похоже, нашелся быстрее, чем Ричард, и порывисто обнял его. — Я не мог предположить, что это взаимно.
От счастья Ричарду хотелось расплакаться, а потом его поцеловали, и плакать перехотелось. Хотелось, чтобы Альберто не переставал его обнимать, и чтобы это не оказалось жестоким сном.
На следующий день Ричард все же нашел подтверждение одному из своих предположений — у Алвы на столе лежала забытая записка. Ричард увидел свое имя и не удержался. Несколько строк, написанных ровным почерком, гласили: «Ричард ни о чем не подозревает. Задержал на сколько смог. С тебя объяснения. Лионель».

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"

---

Изначальные Твари

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи: Джастин Придд/Ричард Окделл
Жанры: слэш, романтика, юмор, au
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - страхи
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.

С наступлением ночи заметно похолодало, еще и ветер поднялся такой, что срывало шляпы, а вместе с ними и головы, но небо было чистым и дождя не предвещалось. Хуже всего было то, что от этой паршивой погоды никуда не денешься, потому как доблестная армия Талига вот уже месяц как таскалась по степи с целью, известной разве что ее не менее доблестному командиру. Чуть менее доблестные оруженосец и офицер для особых поручений тоже не ведали, на кой-ляд они здесь возятся, отчего стали чрезмерно раздражительны.
— Все, марш спать, развели тут непонятно что, — прикрикнул Рокэ. Ричард нахмурился, Джастин фыркнул, и Рокэ, мысленно ругаясь, пришел к выводу, что эти двое окончательно ему на голову вылезли.
Джастин стал его офицером для особых поручений после того, как герцог Вальтер публично отрекся от сына и лишил его наследства. Поговаривали о какой-то картине, якобы присланной в дом Приддов, на которой Джастин и Рокэ были изображены в образах Марка и Лакония. Сам герцог Придд ничего подобного не подтверждал и не опровергал, а причиной изгнания Джастина из дома было названо неподобающее поведение наследника. Рассудив, что в столь бедственной ситуации Джастин оказался из-за дружеских отношений с ним, Рокэ взял его в порученцы и предложил жить в своем доме, чем только раздул еще больше сплетен вокруг них. Впрочем, куда веселее стало, когда Рокэ вздумалось взять себе оруженосца. Видимо, с детства у него была такая натура, что все обиженное миром и судьбой он тащил домой, поэтому, когда увидел Ричарда на площади, решил взять на службу. Придворные сплетники зашептались еще больше, Рокэ только пожал плечами, а Джастин посоветовал Ричарду не обращать внимания — этим сплетничать всегда охота. Ричард с Джастином сошлись, понятное дело, Человек Чести Человека Чести чует. Хотя, какие тут Люди Чести, когда от обоих отреклись, правда от Ричарда куда менее громко — эрэа Мирабелла прислала гневное письмо — и Надор остался за ним, естественно. Но для Рокэ самым нелепым и удручающим было то, что эти двое спелись и он теперь не просто оставался в меньшинстве, но и терпел этих надоедливых ызаргов.
— Пойдем, Дикон, — подмигнул Джастин, — нас здесь не ценят.
Рокэ захотелось поддакнуть и к полной радости еще к выходу подтолкнуть. К счастью, минут через пятнадцать эти двое таки удосужились покинуть его палатку. По правде говоря, Рокэ устраивало то, как Дикон и Джастин выполняют свои обязанности, но свободного времени у них, видно, было слишком много.

Где-то к середине ночи лагерь полностью затих — солдаты не особо торопились спать, потому что новый день не приносил сильной усталости, к тому же было невероятно скучно. Ричард задул свечу и влез под одеяло.
— Легче, — недовольно пробурчал Джастин, подвигаясь и освобождая ему немного места.
— Прости, — пробормотал Ричард, устраиваясь удобнее.
Да, оруженосец Первого маршала и его офицер для особых поручений делили одну палатку, но это не обязывало их делить постель, все же нехватка денег на армию была не такой сильной, как рассказывал Ричарду эр Август, когда еще Ричард к нему ходил. Все дело было в том, что Ричард страшно мерз, даже летом, даже если на улице было очень тепло. Посему у него был просто феноменальный шанс заболеть, что в условиях войны было бы совершенно нелепо и неуместно, а поэтому Ричард пытался найти способ решить свою проблему. Решение не находилось, и это заставляло Ричарда ходить слишком задумчивым, постоянно бормотать себе что-то под нос и даже плохо спать ночью. Через две недели этих его метаний Джастин признался, что у него точно такая же проблема, и они нашли выход — спать вместе. Все же, ощущение живого человеческого тела рядом согревало не хуже касеры, засыпать после распивания которой было неприятно, а просыпаться и того хуже.
— Ничего ведь не будет, если мы завтра встанем чуточку позже? — с надеждой прошептал Ричард, сладко зевая.
— Конечно, а потом кто-то придет нас будить, и Рокэ нас точно прихлопнет, — хмыкнул Джастин.
— Да он только рад будет, если нас не будет, — тихонько хихикая, Ричард придвинулся ближе к Джастину.
— Как мы можем лишить Первого маршала своей компании? — притворно изумился Джастин. — Все Дикон, спи, а то утром опять будешь зевать.
Утром Джастин все же позволил Ричарду поспать чуть дольше, буквально «еще десять минуточек», и разбудил, когда уже надо было собираться. Ричард был благодарен и смущен — он действительно мог встать через десять минут.

Из головы Рокэ не шла занимательная картина, увиденная утром — Джастин и Ричард почему-то спали в одной кровати. Нет, у него были соображения, почему, все же он не вчера родился, но поверить в подобное было крайне трудно. Впрочем, Джастин был молодым человеком без предрассудков, а Ричард — юношей, исключительно легко поддающимся чужому влиянию, особенно влиянию Джастина. Сам Рокэ тоже был не подвержен предрассудкам по поводу отношений, поэтому лезть в них он не собирался, разве что намекнуть Джастину на то, что им следует быть осторожнее. Хотя, необходимость вряд ли была, ведь сплетни и без того ходили самые разные, притом именно Рокэ приписывали и Джастина, и Ричарда, и обоих вместе.

Пытаясь быть как можно тише, Ричард с Джастином переступали многочисленные раскиданные вещи в палатке Рокэ. Они бы вряд ли сунулись туда ночью, но вот поход за вином был определенно серьезным поводом, особенно учитывая, что у Первого маршала в палатке было лучшее вино из личных запасов, а у распорядителя обоза можно было выпросить в лучшем случае чуть лучше, чем паршивенькое. Методично роясь в беспорядке, наведенном Рокэ в палатке — и как только успевает каждый день — Джастин прислушивался, не идет ли кто-то, и услышал странное бормотание. Сначала он бросил непонимающий взгляд на Ричарда, но потом до него дошло: Рокэ говорил во сне. С того, что он услышал, Джастин быстро сделал вывод — Рокэ снился кошмар. Кажется, Ричард тоже это понял, ведь подошел к постели Рокэ и, не обращая внимания на страшные взгляды, которыми награждал его Джастин, присел рядом.
— Все в порядке, — тихо проговорил Ричард, поглаживая Рокэ по голове. Джастину стало смешно, Ричард на него шикнул и продолжил. — Ничего страшного не происходит, это просто сон. — Рокэ притих, и Ричард уже собирался отойти, как тот поймал его за руку.
— Юноша, Вы что здесь делаете? — Рокэ говорил вроде бы спокойно, но все же было заметно, что он еще не отошел от кошмара.
— Я…
— Мы просто решили одолжить у тебя бутылку вина, — подал голос Джастин. Рокэ выругался.
— Эр Рокэ, Вам снились Изначальные Твари? — от вроде бы простого вопроса Рокэ передернуло.
— Я вижу здесь две Изначальные Твари, — грозно начал он. — У вас есть полминуты, чтобы убраться в свою палатку.
Может Ричард и хотел еще что-то сказать, но Джастин быстро потащил его за собой, понимая, что Рокэ сейчас действительно зол, а они заслужили хорошей трепки. Уже утром Рокэ поймал его и сообщил, что о произошедшем ночью не должна знать ни одно живая душа, а он в свою очередь обещает не проговориться, что они с Ричардом спят вместе. Джастин не совсем понял, к чему была последняя часть тирады Рокэ, но все же решил не переспрашивать и только кивнул.

Ричард глубоко проникся проблемой Рокэ, до того, что Джастин даже не заметил, как он успел убедить его в том, что они должны перейти ночевать в палатку Алвы. Джастин даже не возражал, лишь только задумался о том, что разбаловал Ричарда еще больше, чем собирался. Рокэ поначалу недоумевал и не сообразил сразу, что стоило бы возмутиться, потом махнул рукой, сказал делать, что хотят, и ушел пить к Савиньяку. После этого началось что-то невообразимое: Ричард хронически успокаивал по ночам Рокэ, который до дрожи боялся всякой сверхъестественной чепухи, потом возвращался к себе в постель, холодный, как выходец, чем довольно часто будил Джастина. Тем не менее, Рокэ стал каким-то более спокойным, а Ричард, несмотря на то, что стал мерзнуть еще больше и совсем не высыпаться, был довольным своей деятельностью. Джастину же пришлось привыкнуть ловить по утрам, пока Ричард досыпает у него под боком, насмешливые взгляды Рокэ. Удивляло его и то, что у Рокэ появилась привычка предупреждать, куда и насколько он уходит, и Джастин никак не мог понять, с чего вдруг, а главное, какой в этом смысл.
Он недоумевал, что происходит, до тех пор, пока однажды Эмиль Савиньяк не завел странный разговор, в ходе которого выяснилось, что и он, и Рокэ считают, что между ними — Джастином и Ричардом — что-то есть. После этого Джастину стало паршиво и немного обидно, потому что для Ричарда он был исключительно другом и грелкой в прямом смысле этого слова, и он даже не надеялся на какие-то отношения.
Сегодня Рокэ снова ушел к Эмилю и сказал, что вернется утром. Джастину оставалось только кивнуть и пожать плечами на вопросительный взгляд Ричарда. Несмотря на то, что было невероятно душно и большинство солдат спали под открытым небом, Дикон все равно влез в кровать Джастина, невинно хлопая глазами, заставляя последнего проклинать мироздание и Алву вместе с ним. Навязчивая идея, появившаяся после разговора с Савиньяком, не давала покоя. Получалось, что Рокэ уходил для того, чтобы предоставить немного личного пространства им с Диком, а они все это время думали, что у того что-то с Эмилем и тратили время на сон, вернее, Джастин тратил, а Ричард просто спал.
— Ты какой-то напряженный в последнее время, — пробормотал Ричард, придвигаясь к Джастину и заглядывая ему в глаза. Джастин посчитал, что это не иначе как-либо издевательство, либо судьба, потянулся и поцеловал Ричарда. — Я думал… — выдохнул Дик, когда Джастин отстранился, — я уже боялся, что ты никогда этого не сделаешь.
Джастин оторопело смотрел на Ричарда, понимая, что он явно что-то пропустил в этой жизни. Заметив недовольное и растерянное выражение лица Дика, он рассмеялся и снова поцеловал его, размышляя о том, что сегодня они рационально используют отведенное им время.

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"

---

Не идет

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи:ЛионельСавиньяк/Ричард Окделл
Жанры: слэш, романтика
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - грустить вместе (мироздание шутит, да-да)
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.


— Куда, Леворукий его побери, подевался мой оруженосец? — ни с того ни с сего вспомнил Рокэ. Лионель пожал плечами и мотнул головой — уж он-то точно не имел ни малейшего понятия ни о каких оруженосцах, о том, с чего вдруг Росио понадобился его оруженосец, он тоже не знал. — Хуан!
Когда домоправитель доложил, что «дор Рикардо в своей комнате», Рокэ возмутился так, будто Окделл не в своей комнате, а в тронном зале отаборился. Явившийся Окделл тоже оказался возмущен, да еще и невнятно бормотал что-то и топал так, будто он слон, а не Вепрь. Лионель уже даже не пытался понять, что происходит, вместо этого он подлил себе еще вина.
— Юноша, от Вашего выражения лица погода испортится, — ожидать какой-то реакции от «юноши» Рокэ не собирался. — Не стойте в дверях. И налейте мне вина. Если хотите «Слез», Лионель с Вами любезно поделится.
Лионелю на миг показалось, что Рокэ позвал оруженосца только потому, что ему надоело самому себе наливать вино, и, судя по выражению лица Ричарда, он думал о том же. Вот только сегодня Лионель предпочитал пить, а не думать, поэтому оставил мысли об этом. Ричард все же опустился на пол рядом с его креслом и потянулся к открытой бутылке «Слез». Непонятно чем довольный Рокэ взял в руки гитару.
Лионель не помнил, когда в последний раз напивался до такой степени, впрочем, Рокэ, кажется, тоже уже был хорош, да и Ричарда они быстро напоили. О том, что все еще в здравом уме говорило хотя бы то, что Алва не заводился из-за того, что ветер не в ту сторону дует, Савиньяк был в состоянии мысленно сложить предложение на гайифском, дриксенском и гаунау, а Окделл сидел прямо и все так же молчал. Когда раздался стук в дверь, Рокэ как раз собирался «учить юношу хоть чему-то путному» — игре на гитаре.
— Катитесь к кошкам! — радостно и громко ответил Алва.
— Срочное письмо от Его Высокопреосвященства, — обладатель приглушенного голоса, доносящегося из-за двери, как показалось Ричарду, был готов к посылу Алвы.
— Его Высокопреосвященство подождет, — отмахнулся Рокэ, хотя, по нему было заметно, что настроение ему уже испортили.
— Это вопрос жизни и смерти! — взвизгнул посыльный. Лионель поморщился, сам не помня, из-за чего, а Ричард удивленно приподнял бровь.
— Какой к Леворукому жизни и смерти, — ругался себе под нос Рокэ, решительно поднимаясь на ноги. Он стремительно прошел по комнате и вышел в коридор. Не прошло и минуты, как дверь кабинета резко распахнулась, Рокэ так же стремительно прошел по комнате, взял свою перевязь и вышел, потом вернулся, окинул притихших Окделла и Савиньяка непонятным взглядом, вздохнул и объяснил. — Я во дворец, надеюсь, пока меня не будет, вы не допьетесь до того состояния, когда мне придется идти искать вас по всему городу. Я все еще рассчитываю на вашу компанию после возвращения. Хуан! Принеси господам еще «Слез».

То ли это из-за камина, то ли в комнате и в самом деле было так жарко, Лионель не знал. Если быть откровенным, то он уже даже не понимал сути происходящего, хотя мысленно все еще слагал предложения на трех иностранных языках. Ричард лежал рядом с ним на полу и поднимался только для того, чтобы выпить вина. К слову, пили они уже просто из бутылок, потому как куда подевались бокалы они не знали. Где-то на задворках сознания у Лионеля мелькала мысль о том, что Росио бы поубивал их за такое, однако тот еще не соблаговолил вернуться. И, может быть, Лионель предположил бы, что случилось что-то плохое, если бы не знал так хорошо Алву, который часто любил уйти на полчаса и пропасть на всю ночь или наоборот.
В общем, ситуацию омрачало только то, что «Слезы» заканчивались, и невозможно было пить лежа. Ричард с живым удивлением слушал Лионеля, который решил вдруг рассказать о том, как они с Эмилем однажды по глупости дрались на дуэли. Что близнецы не поделили, Ричард так и не понял, знал только, что они только выпустились из Лаик, и что об этом случае почти никто не знает. Лионель приподнялся, опираясь на локоть, и приложился к бутылке, с сожалением обнаруживая, что она вот только что опустела. Ричард рассказывать что-то не спешил, а сам Лионель не мог вспомнить ничего такого, что было бы уместным в их ситуации и что не испортило б его репутацию, единственная более-менее здравая мысль, которая ему пришла в голову — в комнате все еще была гитара.
— Ты совсем не играешь? — Лионель взял в руки инструмент, переводя вопросительный взгляд на Ричарда. Ему пришлось сесть и опереться спиной на кресло, чтобы держаться в нормальном положении. Лионель осторожно перебирал струны, косо поглядывая на притихшего и неизвестно от чего смутившегося Дика.
— Нет, — наконец изрек Ричард и снова замолчал. — Я разве что совсем чуть-чуть на лютне… — тихо добавил он. Лионель пристально посмотрел на него, прекратив терзать гитару, и призадумался на мгновение, затем с пьяной ленцой поднялся на ноги, сделал несколько нетвердых шагов и дернул за шнур для вызова прислуги. Когда на пороге появился Хуан, Лионель сидел в кресле с самым серьезным видом и делал вид, будто трезвый.
— Хуан, у вас в доме не найдется лютни? — небрежно спросил Савиньяк. Он и думать забыл о том, что можно было попросить принести еще вина или спросить, нет ли каких-то вестей от Рокэ.
— Нет, к сожалению, не найдется, — с точно таким же серьезным выражением лица ответил Хуан, заставляя Ричарда тихо фыркнуть.
— Ну вот, — как-то раздосадовано вздохнул Лионель, когда дверь закрылась с той стороны, и сполз обратно на пол. Нелепое настроение, с которым он приехал к Алве, вернулось, и захотелось напиться еще больше. Ричард тоже тяжело вздохнул и уставился на огонь.
— Может и хорошо, что нет ее, — пробормотал он, —, а то стало бы еще грустнее. Эр Лионель…
— Что?
— А разве эр Рокэ еще не должен был вернуться? — Ричард был безбожно пьян, но умудрялся говорить внятно.
— Я не знаю, — пожал плачами Лионель, отодвигая гитару подальше от себя. — Так почему грустнее?
— Я не умею веселых, матушка говорила — нельзя… — с горечью ответил Ричард, будто вот прямо сейчас произошло что-то действительно грустное. Лионель скривился — ну конечно же, об эрэа Мирабелле он слышал достаточно, чтобы иметь представление о том, что все, что не прославляет Создателя, честь или Великую Талигойю не достойно внимания.
Некоторое время они сидели молча. Было тоскно до того, что хотелось то ли удавиться, то ли позвать Хуана и попросить еще вина. Впрочем, Лионель понимал, что тоскно было, скорее всего, из-за количества выпитого, ведь особого повода грустить не было. Именно поэтому он предпочитал пить с Рокэ или Эмилем — оба не давали впасть в совершенно нелепую меланхолию вызванную воспоминанием о, скажем, смерти любимого пони, когда Лионелю было шесть. Ну вот, а обещал же себе не думать сегодня, ведь это было его главной проблемой. Мысли выпившего Лионеля летели еще быстрее, чем в трезвом его состоянии, в итоге он приходил к совершенно нелепым выводам. У Ричарда же было значительно больше причин приуныть: наверное, вспомнил невеселое детство в унылом Надорском замке под тиранией матери.
Неожиданно лицо Ричарда оказалось слишком близко, а потом Лионель ощутил легкое касание губ к своим губам.
— Дик? — недоуменно пробормотал Лионель.
— Не грустите, эр Лионель, — простодушно попросил Ричард. — Вам совсем не идет.
Лионель усмехнулся — искренность и наивность Дика поражали. А потом, повинуясь непонятному порыву, вернул ему поцелуй.
— Тебе это идет еще меньше, — серьезно заявил он, и снова поцеловал Ричарда. Если Дик хотел таким образом избавиться от печали, Лионель не имел ничего против.

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"

---

Терпение — добродетель

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи: Марсель Валме/Ричард Окделл
Жанры: слэш, юмор, романтика, au
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - домашние животные
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.

Стараясь не выдать себя ни одним лишним звуком, Марсель крался по коридору. Не то чтобы у него хорошо получалось, но он много практиковался с тех пор, как появилось это чудовище. Чудовище было светленьким, милым и всем своим внешним видом убеждало постороннего наблюдателя в своей абсолютной безвредности, но уж Марсель-то знал, на что оно способно. Из-за этой твари личная жизнь Марселя стремительно катилась по наклонной, приближаясь к отметке «полное ничего». Рокэ в ответ на жалобы только снисходительно фыркал, но забирать чудовище к себе хотя бы на часок отказывался, за что Марсель ненавидел и его.
Ричарда в комнате еще не было, и это было к лучшему, конечно, было бы трудно объяснять ему, почему он так осторожно приоткрывает дверь, быстренько входит, да еще и оглядывается. Не успел Марсель взять в руки первую увиденную книгу из тех, которые лежали у Ричарда на прикроватном столике, как вошел и сам Дик. Вовремя заметив, что держит книгу вверх ногами, Марсель резко закрыл ее и отложил.
— Марсель? Я и не знал, что ты уже освободился, — заметил Ричард, отбрасывая шляпу на стол.
— А? Да, только что, — Марсель поднялся с кровати и, подойдя к Ричарду, осторожно поцеловал его за ухом. Ричард мурлыкнул и потерся затылком о шею Марселя, а потом вдруг спросил:
— А где Эр?
Марселю захотелось побиться головой о стену. Эром звали котенка, которого Дик однажды подобрал на улице, и который теперь по праву считался герцогским любимцем. Своим глупым именем он был обязан Рокэ, который в отместку Ричарду систематически начал так называть животное. Эр, похоже, к вежливости привык и отзывался на новое имя, хотя, в общем-то, Рокэ он не слишком любил. Марселя же он просто ненавидел всей своей кошачьей душой, и это было взаимно.
В полной тишине было слышно, как в дверь начал кто-то скрестись, и Ричард, решительно отстранившись, пошел открывать. На пороге оказался Эр, укоризненно смотрящий на Марселя. Благо, Ричард этого не заметил, а может, это Марселю только показался укор, как вообще может кот смотреть с укором? Не скрывая разочарованного вздоха, Марсель завалился на кровать и взял в руки ту же книгу, которой прикрывался, когда пришел Ричард.
— И чего ты обижаешься? — спросил Ричард, подхватив кота на руки. Однажды он признался Марселю, что еще в детстве хоте котенка, но матушка и слышать ничего подобного не хотела, веды коты — закатные твари и любимцы Леворукого. Марсель хмыкал и думал о том, что иронично получилось: судьба свела Ричарда с одним любимцем Леворукого, и он решился завести второго.
— Как я могу обижаться? — с напускной небрежностью усмехнулся Марсель. И действительно, обижаться на Ричарда было трудно, ведь Дикон наконец получил то, чего так долго хотел. Но он, Леворукий его побери, тоже хотел, и не мог получить желаемого, пока этот кот был здесь.
Заниматься любовью при коте Ричард наотрез отказывался, а выставить кота куда-либо, и тем более. А что кот появился у Ричарда почти с первого дня их приезда в Фельп, то есть вот уж три недели назад, недовольство Марселя ситуацией копилось и имело весьма затянувшийся характер. Сделав еще несколько попыток осилить хотя бы страницу из заковыристого военного трактата, Марсель махнул на это все рукой.
— Я, пожалуй, пойду спать. Сегодня был тяжелый день, а завтрашний будет ничуть не лучше.
— Не останешься? — разочарованно спросил Ричард.
— И довести до сердечного приступа утреннее чудовище? Звучит заманчиво, но, наверное, откажусь. Доброй ночи, Дикон, — Марсель легко поцеловал Ричарда в губы и поспешно вышел. Не хватало еще увлечься и завалить Ричарда, невзирая на попытки отпора, смущение и проклятого кота.
Терпение, конечно, было добродетелью, но быть добродетельным Марсель никогда не стремился. А теперь его заставляли, мотивируя это тем, что кот смотрит. Наверное, большей нелепости Марсель не слышал, но кот действительно смотрел, причем весьма заинтересованно. Извращенец. Эр вообще был, кажется, настроен испортить отношения Марселя и Ричарда: стоило только Марселю присесть рядом с Диком и обнять его, кот тут же начинал ластиться, оборачивая на себя внимание, спать Эр отказывался где-либо кроме ричардовой кровати, а ночами проявлял исключительное рвение играть. Марселю было за что ненавидеть Эра, и он был решительно настроен против этой скотины в своей жизни, но расстраивать Ричарда не хотелось, поэтому Эр все еще не оказался на улице.
Почти всю ночь Марсель занимался продумыванием плана устранения Эра из жизни Ричарда хотя бы на пару часов. Спустя пару неудачных идей и бутылку вина он все же лег спать. Во сне на него укоризненно смотрел Эр, раздосадовано качал головой Ричард и насмешливо усмехался Рокэ. Марсель себя чувствовал пристыженным и разочарованным, и только когда Герард в очередной раз потряс его и громко позвал по имени, понял, что это был всего лишь сон.
Еще раз удостоверившись, что пленник не сможет сбежать, если только какие-то диверсанты не начнут подрывать его безукоризненные планы, Марсель поспешно покинул комнаты Рокэ. Того не должно было быть еще часов два и это значило, что полтора часа у Марселя в запасе точно есть, ведь Рокэ любил быть непредсказуемым и справляться со своими делами быстрее, чем планировал. Оставалось надеяться, что в процессе решения без сомнения важных дел ему не понадобился оруженосец, на которого у Марселя были свои планы. Эр же был полностью нейтрализован, заперт в комнате Рокэ. Сначала Марсель думал прикрыть его сверху одолженной на кухне кастрюлей, но потом подумал, что кот еще чего доброго задохнется, и просто оставил кастрюлю в комнате. Нет, ну не тащить же было назад на кухню, в самом-то деле.
Было слишком жарко, поэтому Ричард сидел в своей комнате и читал тот самый трактат, на который вчера не хватило сил Марселю. Причем, у Дика с этим, кажется, все было куда успешнее. Помня, что времени у него не слишком много, Марсель решил, как говорят военные, сразу перейти в наступление.
— Удачно, что ты оказался здесь, — улыбнулся он, запирая двери так, чтобы Ричард не услышал щелканья замка.
— Я думал, ты с эром Рокэ, — удивленно пробормотал Ричард, откладывая книгу.
— Он предпочел взять с собой Герарда, — небрежно ответил Марсель.
Ричард, возможно, хотел еще что-то сказать, но Марсель оказался совсем рядом, притянул к себе и заткнул поцелуем. В принципе, Дик был не особо против, совсем даже наоборот ответил со всем пылом лишенного на три недели физической близости юноши.

В своей комнате Рокэ обнаружил кота и кастрюлю, и это привело его в полное недоумение. Ему предлагали сварить кота? Другого варианта Рокэ не видел и не хотел над этим размышлять. Он решил разбираться с проблемами по порядку и, подхватив на руки недовольно мяукающего Эра, отправился к Ричарду. И совсем не удивился, когда обнаружил, что дверь в комнату оруженосца закрыта, а тихие вздохи, доносящиеся в коридор весьма однозначно давали все понять. Марсель, очевидно, не выдержал трехнедельного воздержания, и начал действовать радикально, но это не объясняло наличия кастрюли. Хмыкнув и решив этим двоим возможность побыть наедине, он отправился в свою комнату, придумывая возможности развлечь себя при наличии кота и кастрюли.

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"

---

Куда деваются медузы

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи: Олаф Кальдмеер/Ричард Окделл
Жанры: слэш, юмор, романтика, au
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - по пьяни
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.

— Я собираюсь пойти и проверить, а Вы как хотите, — решительно заявил Ричард и поднялся на ноги, на которых, из-за количества выпитого, держался не слишком уверено.
— Ричард, мне кажется, это может подождать до завтра, — миролюбиво предложил Олаф, но Ричард только упрямо покачал головой, взял мундир, до этого висевший на спинке стула, и медленно направился к двери, на ходу пытаясь одеться. Вышло у него не с первого раза, а с пуговицами так вообще беда была, но его это не слишком волновало. Олаф вздохнул и решил, что лучше пойти с Окделлом, а то мало того, что у него ветер в голове, так он еще и пьян. По правде говоря, Олаф и сам был подвыпивший, но абсолютно контролировал свои действия, однако этого хватило для того, чтобы он поддался на нелепую мальчишескую провокацию.
Ричард был твердо убежден в том, что нельзя, чтобы их кто-то увидел, и, по мнению Олафа, что-то в этом было — вряд ли кто-то здравомыслящий допустил бы такую глупость, а уж попадись Окделл своему эру, так вообще получил бы по ушам. Однако оруженосец вице-адмирала Вальдеса был ловок и хитер. «И весьма коварный», — мысленно отметил Олаф, осторожно ступая по скользкому причалу.

Просматривая очередной бессмысленный отчет, Ротгер проклинал себя за обещание подготовить все бумаги на завтра. В дверь нетерпеливо постучали и, не дождавшись ответа, вошли. На пороге стоял Руперт фок Фельсенбург собственной персоной. Что ему могло понадобиться, Ротгер знать не знал и узнавать не хотел.
— Господин вице-адмирал, — сразу же заговорил тот, — простите, я думал, адмирал Кальдмеер у Вас. Я нигде не могу его найти.
— Успокойтесь, он же не испарился, — пожал плечами Ротгер. — Найдется. Может ему воздухом захотелось подышать.
— Но он же ранен! — вспылил Руперт. Ротгер вздохнул и отложил опостылевшие бумаги.
— Будьте добры, позовите моего оруженосца.
Руперт выскочил из комнаты с завидной скоростью. Ротгер накинул на себя мундир, усмехаясь на поведение адъютанта Кальдмеера. Не успел он даже выйти из комнаты, как Руперт уже вернулся, еще больше растерянный, чем до этого.
— Герцога Окделла тоже нет, — объяснил тот, вопрошающе глядя на Ротгера. А вот это уже было не просто необычно, а как-то уж совсем странно. Хуже всего, считал Ротгер, будет, если Ричард втянул в очередную свою безумную выходку Кальдмеера. Конечно, поверить в это было трудно, но Ротгер уже убедился, что этому мальчишке не то что море по колена, на него и вокруг него законы нормального мира не действовали.

Погода для плавания была отличной. Ричард был невообразимо рад такому везению, а холодный воздух его немного отрезвил, однако любопытства не убавил. Олаф с удивлением осознал, что не считает эту ситуацию совсем пропащей — все было не так плохо, разве что парус вскоре может подмерзнуть, и по дороге назад придется грести. В конце концов, Олаф был рад снова оказаться в море, даже несмотря на обстоятельства.
— Их здесь нет, — твердо и обиженно заявил Ричард, перегибаясь через борт. Олафу показалось, что еще чуть-чуть, и несносный мальчишка вывалиться.
— Ну, может их и в самом деле нет на таком холоде, — предположил Олаф.
— А куда делись?
— Уплыли туда, где теплее, — пожал плечами Олаф. — Только мы за ними не поплывем, — решил сразу предупредить он.
— Или на дне, — выдвинул теорию Ричард, с интересом посматривая на темную гладь. Этот взгляд, как показалось Олафу, не предвещал ничего хорошего.
— Ричард? Нам пора возвращаться, — Олаф видел, что его слова эффекта не возымели, Ричард все так же смотрел на воду, а потом перевел взгляд на него, моргнул пару раз, замотал головой и снова повернулся к воде. — Ричард, в такой темноте Вы все равно ничего не увидите.
— А я нырну, — «успокоил» его Ричард и начал расстегивать криво застегнутые пуговицы на мундире.
— Сейчас слишком холодно для того, чтобы плавать, — попытался возразить Олаф, — в лучшем случае Вы пролежите с простудой несколько недель.
— Я не простужусь, — уверенно заявил Ричард, стягивая сапоги.

Одинокий белый парус было видно издалека, и не оставалось сомнения по поводу того, кто там был. Ротгер готов был придушить мальчишку, как только тот попадется ему — это же надо было додуматься выйти в море на хлипкой лодке посреди ночи зимой. «Олаф тоже хорош. Тоже мне, пример сдержанности и благоразумия», — хмыкнул Ротгер. В том, что Кальдмеер был с Ричардом, они узнали, когда часовые сказали, что оруженосец господина вице-адмирала вместе с пленным адмиралом цур зее изволили прогуляться по причалу. А потом они обнаружили рыбака, который орал во всю глотку о том, что какая-то сволочь украла его лодку. Ротгер сразу понял, что это за сволочь могла украсть лодку, вот только зачем — он ни малейшего понятия не имел.

У Олафа было невероятнейшее облегчение на лице, когда они подплыли ближе, а вот Ричард был без мундира и сапогов и, кажется, собрался искупаться. Ротгер даже знать не хотел, что происходило. Увидев его, Ричард замер, а потом тихо выдал:
— Ой.
— Окделл, ты что опять задумал? — взбесился Ротгер, глядя на это полное непонимания невинное личико.
— Я… мне стало интересно, куда подевались медузы, — пробормотал Ричард, все больше и больше хмурясь.
— У тебя вместо мозгов медузы!
Руперт наблюдал за этой сценой с полным недоумением. Конечно, он осознавал, что герцогу Окделлу по пьяни в голову всякое может взбрести, но поведение адмирала Кальдмеера Руппи просто шокировало, а его мотивы были загадкой.

Несмотря на то, что он действительно скучал по морю, Олаф был рад оказаться в теплой комнате. Сегодняшняя прогулка забрала у него много сил, и он решил сейчас же ложиться спать, но, если быть честным с собой, Олаф не жалел о той нелепости, которая приключилась. Он уже погасил свечи, когда в дверь совсем тихо постучали, а потом на пороге появился Ричард. Олаф думал, что после взбучки от Вальдеса тот хотя бы до утра тихо просидит у себя в комнате, но снова ошибся по поводу поведения мальчишки.
— Вы не спите? — громко зашептал Ричард, переминаясь с ноги на ногу в дверях.
— Нет, входите.
Ричард быстро вошел, как-то нервно оглядываясь, и сел на край кровати. Он был расстроен, и Олаф это заметил даже при тусклом свете камина.
— Не дуйтесь, Ричард, Вы не маленький ребенок, — тихо заговорил Олаф. Ричард ничего не ответил, лишь поджал губы и опустил взгляд. — Вот же несносный мальчишка.
— Ну и что, — улыбнулся Ричард, когда Олаф растрепал ему волосы.
— Ложитесь спать, уже совсем поздно, — глаза Дика чуть шире раскрылись, он закусил губу и юркнул под одеяло, устраиваясь под теплым боком Олафа. — И прекратите думать о медузах, меня это задевает.

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"

---

Серьезно

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи:Эмиль Савиньяк/Ричард Окделл
Жанры: слэш
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Рейтинг: PG-15
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - общая тайна
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.

Все же были плюсы во всех этих пышных празднованиях, балах и приемах. Именно об этом думал Эмиль, бесцельно рассматривая полог над кроватью. По крайней мере, если знать, как найти возможность отвлечься в приятной компании. Эмиль был уверен, что милая дама, покинувшая его несколько минут назад, полностью с ним согласна. Он лениво потянулся, сел на кровати и принялся распутывать завязки на манжетах рубашки. Торопиться ему было некуда, но и оставаться здесь Эмиль не хотел, особенно если учесть, что можно провести этот вечер веселее — с картами и вином. Он оглянулся в поисках мундира — тот свисал с противоположного конца кровати. Его внимание привлек звук осторожно открывающейся двери и сбивчивый негромкий голос Ричарда:
— Тут точно никого нет?
Ответа Эмиль не услышал, но ситуация, свидетелем которой он стал, слишком сильно повергла его в шок. Дверь осторожно закрылась, послышалось какое-то копошение и приглушенный стон. Эмиль понял, что даже если бы он и решил сейчас как-то осведомить Ричарда и его спутницу о своем присутствии, было уже поздно. Он про себя выругался и мысленно попрощался с планами на вечер.
Эмиль обреченно вздохнул и как можно бесшумнее улегся, надеясь, что даже если эти двое решат переместиться на кровать, он сможет успешно притвориться спящим и свести на нет неловкую ситуацию. Послышался скрип стола и неразборчивое бормотание Ричарда. Эмиля снедало любопытство, ведь кто мог подумать, что такой скромный, стеснительный и глубоко верующий мальчишка будет забавляться с дамами просто во дворце. Тихо усмехнувшись, он решил, что с учетом того, что он и так уже влез в тайну чужой личной жизни, то может и удовлетворить свое любопытство по поводу таинственной спутницы Ричарда. Под шуршание одежды и тихое всхлипывание Эмиль осторожно потянулся, чуть приоткрыл полог и замер. Ричард сидел совсем рядом на столе боком к нему, его колет валялся на полу, рубашка сползла, оголяя плечо. Между его разведенных ног пристроился темноволосый мужчина, которого Эмиль не узнал. Он неторопливо целовал шею, плечи и грудь Ричарда, развязывая шнуровку на его штанах, а тот невероятно покорно выгибался, потираясь пахом об просунутое между его ног бедро.
Эмиль отпустил плотную ткань полога и прикрыл глаза. В его голове все смешалось — только что увиденное не могло не шокировать и одновременно взывало определенного рода желания. Эмиль сглотнул и попытался сосредоточиться на какой-то мелочи, на чем-то совершенно нелепом, чтобы не слушать тяжелого сбившегося дыхания любовников, не обращать внимания на недвусмысленные влажные звуки. Он как раз дошел до средины какого-то нелепого сонета, когда в его сознание ворвался неприлично приятный для слуха гортанный стон Ричарда. Усталым движением Эмиль провел рукой по глазам и глубоко вздохнул. Воображение рисовало ему взъерошенного, возбужденного и покорного мальчишку, сидящего у него на коленях. Не отдавая себе отчета, Эмиль, вслушиваясь в тихое нетерпеливое хныканье Ричарда, положил руку на пах, несильно сжимая требующий внимания член.
Звук закрывающейся двери выдернул Эмиля из пьяного тумана. Он тихо ругал сам себя за произошедшее, проклинал все, на чем свет стоит, за то, что не поторопился, и клялся, что никогда больше не позволит чему-то подобному случиться. Приведя себя в порядок, он достал из-под кровати свои сапоги, отодвинул полог и уже вслух выругался. Ричард стоял в двух шагах от него и завязывал шейный платок. Когда он увидел Эмиля, его глаза расширились от ужаса, он побледнел, одними губами шепча проклятия, резко развернулся и быстро кинулся прочь из комнаты.
Почему-то заверить Ричарда в том, что ему не о чем беспокоиться, показалось очень важным, тем более Эмиль чувствовал свою частичную вину в неловком положении, от которого страдал в основном Ричард. Вздохнув, он схватил Ричарда за ворот и усадил на стул.
— А теперь послушай меня, Дик, — с нажимом начал он, собираясь с мыслями, что было совсем непросто. — Я прошу прощения за то, что стал случайным свидетелем того, что для моих ушей не предназначалось. Я понимаю, что это нелегко, но я хочу, чтобы ты поверил, что я никому не расскажу.
— Серьезно? — с долей сарказма спросил Ричард.
— Серьезно, — отрубил Эмиль. В голове мелькнуло, что если кто-то сейчас войдет и увидит их, то они точно вовек не избавятся от сплетен. — Я не священник и не почтенная дама, не собираюсь читать тебе моралей. То, с кем и как ты проводишь свое личное время, меня не касается, и я не собираюсь стоять на страже твоей добродетели. Случившееся здесь будет нашей маленькой тайной.
Все еще красный от смущения Ричард кивнул и посмотрел на Эмиля таким взглядом, словно ждал какого-то подвоха. Эмиль же думал, что не ожидал от себя такой выдержки, ведь не самые приличные мысли по поводу Ричарда никак не покидали его голову. Он считал, что лучше бы им убираться отсюда, от греха подальше.

После того случая Эмиль старался держаться от Ричарда подальше: во-первых, он видел, что Ричарду неловко в его компании, во-вторых, Ричард в определенном смысле представлял интерес для него. Впрочем, мысль о том, что наклонности Дика дают шанс на воплощение его интересов в реальность, не давала Эмилю покоя, и он решил, что можно было бы попытаться хоть что-то сделать.
Уличив момент на приеме, когда Ричард, в надежде избежать чьего бы то ни было общества, попытался скрыться в уголке, Эмиль решительно направился к нему. Дик заметил его, когда убегать было уже слишком поздно, напряженно вздохнул и приготовился к худшему.
— Дик, не составишь мне компанию? Тут слишком шумно, я бы хотел пойти прогуляться, — Эмиль чувствовал себя совершенно нелепо. Он говорил Ричарду абсолютнейшие глупости, но ничего другого придумать не мог — Дик все же не дама, да и обидеться может.
Ричард с ужасом осознал, к чему все идет. Конечно, не могло не льстить такое внимание, но он понимал, что в глазах Эмиля Савиньяка он теперь как уличная девка. Они вышли из зала, непринужденно разговаривая о каких-то мелочах, о которых Ричард забывал почти мгновенно. В пустом, почти темном коридоре Эмиль, не теряя времени, схватил его за руку и толкнул в первую попавшуюся нишу.
— Эр Эмиль, прекратите, — не своим голосом потребовал Ричард. Он не мог позволить, чтобы произошло что-то подобное.
— Тише, а то еще услышит кто-то, потом с половиной дворца придется объясняться, — Дик открыл рот, собираясь возмутиться, но Эмиль продолжил, — я не собираюсь тебя принуждать к чему-то. Тебе самому еще не надоело это все?
— Вы о чем? — Ричард старался говорить так, чтобы его голос не дрожал.
Беда была в том, что его бы более чем устраивал Эмиль Савиньяк в качестве любовника, однако он не хотел, чтобы Эмиль, которого он считал другом, воспринимал его как мальчишку, готового лечь под каждого. Второй проблемой было то, что сейчас Дик и в самом деле готов был прямо здесь отдаться Эмилю, потому как был не в состоянии бороться с чрезмерно сильно проявляющимися потребностями молодого организма.
— Леворукий, да это нелепица какая-то! Мы до конца жизни будем друг от друга бегать и смущаться? — почти зло прошипел Эмиль. — Да я думать ни о ком другом с того вечера не могу!
— В-вы… я не знаю, — пролепетал Ричард.
— Если ты сейчас же не оттолкнешь меня, я приму это за согласие, — жестко заявил Эмиль. Дик молча уставился на него, не зная, что делать. Он не хотел идти на поводу в желания, и противиться ему не мог, а Эмиль противиться не хотел, значит, исход был очевиден.
— Не оттолкну, — тихо произнес Ричард, отводя взгляд. Думать о том, что будет потом, не было ни желания, ни возможности.

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"

---

Возвращаясь на круги своя

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи:Руперт Фельсенбург/Ричард Окделл
Жанры: слэш, modern-AU, юмор
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - соседи
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.

Когда Руперт только приехал по обмену в Гальтаррский университет, он и не предполагал, что не захочет отсюда уезжать. Первый день был поистине ужасным, и он всерьез подумывал, надо ли оно ему вообще, и не лучше ли вернуться домой пока не поздно. Впрочем, он уже был в программе обмена и уже приехал, поэтому все же было поздно, или, возможно, он просто так себя успокаивал. Комендант общежития сказала, что свободных мест кроме того, куда его заселили, больше нет, и Руперт буквально после первых пяти минут пребывания в своей комнате понял почему. Его сосед, один из двоих, о чем говорил бардак на третьей кровати, был определенно ненормальным.
Руперт только более-менее смирился, когда дверь в комнату резко открылась. С ноги. Ручкой в стену. Руперт подумал, что это его второй сосед и совсем помрачнел.
— О, так Ричарда нет, — то ли спросил, то ли констатировал вошедший. Он закрыл дверь ногой, прошелся по комнате и сел на захламленную кровать, даже не заботясь о том, что конкретно на ней было. — А ты кто? — он с любопытством рассматривал Руперта, плюя на все правила приличия.
— Я приехал по обмену, — Руперт старался отвечать спокойно, но его эта ситуация раздражала.
— Понятно. Я Альберто, — представился странный парень. Вдруг куча хлама рядом с ним зашевелилась.
— Это что? — изумленно спросил Руперт, забыв, что стоило бы и ему представиться.
— А, это Бобер, - так, будто это само собой понимается, отмахнулся Альберто. Затем он, не обращая внимания на округлившиеся глаза Руперта, засунул руку туда, где только что шевелилась куча, и вытащил оттуда крысу. – Что, Бобер, Ричард опять забыл вернуть тебя в клетку, когда уходил на учебу?
— А что, у вас в общежитии разрешают держать животных? Кстати, я Руперт.
— Очень приятно, Руперт, и нет, не разрешают, но им же не обязательно все знать, — совершенно серьезно ответил Альберто, усаживая крысу себе на плечо.
Где-то с полчаса они говорили о всяких мелочах. Альберто позволял Бобру лазить по себе и время от времени удерживал от попыток сбежать назад в кучу хлама. Практически успокоившийся Руперт внимательно слушал рассказы о том, как у них в университете все устроено и что из себя представляют некоторые преподаватели и студенты. Внезапно дверь опять резко открылась, правда не так, как в прошлый раз, и в комнату влетел растрепанный и злой парень. Он бросил сумку в угол, и из такого хозяйского поведения Руперт понял, что это и есть его второй сосед. В это же время первый, имени которого Руперт так и не услышал, попробовал возмутиться творящимся в комнате бардаком и поведением Ричарда, на что тот раздраженно отмахнулся:
— Понси, завянь.
— Дикон, ты чего? — удивился Альберто, снимая Бобра с головы.
— Этот криворукий идиот Ракан испортил все! С грацией пьяного жирафа он влетел в лабораторию, врезался в мой стол, разбил микроскоп и испортил все материалы. Месяц! Месяц наблюдений и опытов коту под хвост! Теперь я не успею закончить проект, — под конец экспрессивного монолога Ричард совсем выдохся и казался таким несчастным, что трудно было поверить, что это он только что напоминал Закатную тварь. — Берто, я же просил тебя прекратить водить своих друзей ко мне в комнату.
— Вообще-то, умник, это твой сосед, — изрек Альберто, освобождая место на кровати для Ричарда, отодвигая кучу вещей в сторону.
— О, простите, — Ричард чуть покраснел и протянул Руперту руку, — Ричард Окделл.
— Руперт Фельсенбург, — тот пожал руку и ободряюще улыбнулся.
В тот первый день Руперт смутно представлял, как он проживет здесь год, а сейчас уже не мог представить себе, как вернется домой.

Возвращаться в общежитие не хотелось. Ричард не был фанатом учебы, но уже лучше было сидеть в университете — дома его ждали либо пустая комната, либо новые соседи. Дику вспомнилось, как в прошлом году они с Руппи радовались, когда Понси выгнали из университета, хотя обоим было немного совестно, потому как это было невоспитанно. А когда уехал Руппи, Ричард на несколько дней выпал из реальности.
— Что значит убежал? — оторвал Ричарда от размышлений вскрик светловолосой девушки. — Он же замерзнет ночью.
Ричард улыбнулся, вспомнив, как однажды Бобер убежал, а они с Руппи с ног сбились, пытаясь его найти. Почти все общежитие было поставлено на уши из-за бегства одного маленького зверька. Когда в коридор выскочила Селина Арамона в короткой ночнушке с диким визгом «Крыса!», они сразу поняли, куда делся Бобер. Животное было испугано чуть ли не больше Арамоны, и пришлось потратить еще несколько часов, чтобы его успокоить. В итоге, когда они проспали и из-за этого опоздали на пару к Алве, было принято совместное решение прогулять все занятия. До вечера они просидели в комнате, смотрели фильмы и перерывались разве что на то, чтобы поесть.
А вообще Дик слишком сильно привык к Руппи, и ему казалось, что если к нему сейчас подселят кого-то другого, это будет чуть ли не предательством. Руппи был единственным в своем роде, другого такого быть не могло, и Ричарду казалось, что после этого он не сможет сжиться ни с кем. Больше никому он не сможет позволить надевать свои вещи, и ничьи вещи не сможет носить сам, вряд ли найдется еще один человек, которому он будет варить кофе по утрам и уж точно — делиться сладким. Не говоря уже о том, чтобы позволять кому-то видеть себя в почти беспомощном состоянии после трех суток бдений над исследованиями. Ричард был уверен, что никто не поймет его, как Руппи, и никому он не будет настолько доверять.
Ричард медленно топал по лестнице, пытаясь отыскать в кармане ключи. Дверь в его комнату оказалась открытой, и Ричард, тихо выругавшись себе под нос, вошел. На кровати сидел Руппи. Ричард кашлянул, вышел и зашел снова. Он был уверен, что у него уже из-за всех этих воспоминаний сознание помутилось. Дик осторожно открыл дверь и снова вошел. Руппи все так же сидел на кровати и удивленно смотрел на него.
— Привет, — невнятно проговори Ричард. — Я просто… знаешь, я подумал, что мне показалось, что это ты и вот… что ты здесь делаешь? Леворукий, это же и так понятно, но…
— Окделл, заткнись уже и поцелуй меня, — приказным тоном оборвал Дика Руппи, поднимаясь с кровати и подходя к нему.
Поначалу Руперт думал, что сможет один год еще доучиться в себя в университете, но не прошло и двух месяцев после того, как он уехал из Гальтарры, как он понял, что ему прямо сейчас необходимо вернуться. И был совершенно прав.
Ричард не знал, что ему делать — пытаться убедиться как-то в том, что это не сон, или поцеловать Руппи. В конце концов, он наплевал на здравый смысл и выбрал второе. Теперь все определенно было правильно, все возвращалось на круги своя.

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"

---

Дружеская война

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи:Арно Савиньяк/Ричард Окделл
Жанры: преслэш, AU, флафф
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - ласковые прозвища
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.

Скучающе пиная камешек, Арно уныло плелся через двор. Работы на сегодня больше не было, делать было откровенно нечего, а Ричард уехал с письмом к Ли и должен был вернуться послезавтра. Погода была неплохой, свободного времени было много, и просто вселенской несправедливостью было то, что ему так скучно. Уж лучше бы дождь пошел или снег, не было бы так обидно.
Арно как раз думал, не стоит ли ему перестать почем зря переводить свечи и ложиться спать, ведь случайно выбранную в библиотеке книгу его мозг воспринимать уже отказывался, как в дверь постучали. Он не имел малейшего представления, кому и что от него нужно, и не хотел идти выполнять любые внезапно появившиеся поручения. Проклиная свою добросовестность, Арно вздохнул и громко сказал:
— Войдите.
И сразу же изменил мнение об этой самой добросовестности, ведь на пороге оказался Дик. У Арно мгновенно пропало желание спать, скучать и даже думать о чем-то подобном. Он вскочил на ноги и бросился к другу. Ричард весь был холодным и мокрым, но Арно все равно крепко обнял его и потащил в комнату, закрывая дверь.
— Хорошо, что ты так скоро приехал, — улыбнулся Арно.
— Д-да, — откликнулся Ричард, откладывая шляпу на стол и откинул влажные волосы назад. — Теб-бе тут письмо от Лионеля.
— Письмо подождет еще полчаса, — возразил Арно. — Тебя же всего колотит!
Ричард отчего-то смутился и пожал плечами, будто ему было неловко от того, что он замерз. Он положил письмо для Арно на стол рядом со своей шляпой, немного помялся и как-то неуверенно дернулся в сторону двери.
— Дик, ты куда собрался? Сними уже из себя этот мокрый мундир и садись ближе к камину, я сейчас вернусь.
Арно долго провозился с вином, но когда вошел в комнату, готов был поклясться, что с порога услышал, как у Ричарда стучат зубы. Сам Ричард сидел на стуле, протянув ноги к камину, и старался как-то согреть руки. В комнате было достаточно тепло, и от этого у него раскраснелись щеки и нос, выглядел он очень потешно, так, что у Арно даже появилось какое-то неконтролируемое желание потискать его за щеки. Улыбнувшись своим мыслям, Арно прикрыл дверь и бодрым шагом направился к другу.
— А еще северянин, — с притворным укором цыкнул Арно, протягивая Дику бокал с подогретым вином.
Ричард и сам удивлялся тому, насколько сильно он стал мерзнуть. Объяснение этому он находил лишь одно — отвык в Олларии от северной погоды. Он с благодарностью взял бокал, уже нагревшийся от теплой жидкости, и обхватил его обеими руками, не торопясь пить. Арно не выдержал смотреть на то, как Ричарда мелко колотит, и накинул на него свой мундир.
— Пей вино, а то оно от твоих рук скоро замерзнет, — Ричард покорно опрокинул бокал, влив в себя все одним махом. Арно тихо усмехнулся на это. Мимолетно коснувшись диковой руки, когда забирал бокал, он сам вздрогнул. Он думал, что не могли быть у человека такие холодные руки, особенно пребывающего в теплом помещении уже где-то полчаса. — Ну ты и ледышка, Дик, — изумленно выдохнул Арно.
— А что я могу с этим сделать? — немного виновато ответил Ричард.
Улыбнувшись, Арно взял его руки в свои и принялся растирать их, а потом наклонился и попытался согреть их своим дыханием. На мгновение ему показалось, что Ричард покраснел еще сильнее, но он списал все это на плохое освещение и игру воображения.

Столкнувшись с Диком в коридоре, Арно усмехнулся и приветственно кивнул:
— Доброго утра, Ледышка.
Его забавляло, как Ричард хмурился каждый раз, когда слышал это. Сказанное несколько дней назад прилепилось к Дику намертво, и теперь Арно иногда называл его так, просто чтобы посмотреть на реакцию. А еще иногда это просто само вырывалось, и с этим он ничего не мог сделать.
— Доброго утра, — между бровями Ричарда появилась морщинка. Не то чтобы ему это совсем не нравилось или как-то задевало его, но это было странно. И он уже несколько дней думал о том, что надо придумать прозвище для Арно.

Как бы Ричард не старался, прозвище придумываться не хотело. В голову лезли нелепые сравнения: то с гербовыми животными, то слишком поэтичные. Последнее было совсем нелепым, но Ричард решил не придавать этому значения: мало ли что может придуматься, особенно если так стараться придумать хоть что-то. Как не странно, пришло оно само по себе.
На дворе стояла мерзкая погода, была ужасная морось, нагоняющая жуткую лень и желание не высовывать носа из комнаты. Ричард выскочил из штаба по поручению генерала Ариго и натолкнулся взглядом на забавную картину: Арно пытался пригладить кудрявые от сильной влажности волосы. Шляпу свою он где-то забыл и светлый бардак на его голове, смешной и милый, торчал во все стороны чудными завитушками.
— Кудряшка, — хихикнул Ричард. Арно его услышал, бросил хмурый взгляд и фыркнул, вызывая у Ричарда очередной смешок.
Дик сразу даже не подумал, чем это обернется, но когда вечером того же дня они расходились по своим комнатам, он не задумываясь выпалил: «Доброй ночи, Кудряшка», за что чуть не получил подзатыльник от Арно. Радость от того, что не один Арно теперь будет обзываться, была неописуемой.

Сначала Жермон очень удивился, когда услышал, как Окделл и Савиньяк именуют друг друга, а потом едва сдержал улыбку. Это было настолько непосредственно и по-детски, что просто обезоруживало и мешало сделать выговор. В конце концов, эта маленькая дружеская война никому не мешала, и не было никакого смысла влезать в отношения этих двоих.

Отчитавшись перед начальством после разъезда, Ричард пошел к Арно, несмотря на то, что было уже поздно. Он знал, что его друг не спал, также Дик знал, что Арно злится из-за того, что сам он вынужден все время сидеть здесь. Арно и в самом деле бодрствовал, правда, выглядел не очень радостно. Он писал письмо матушке, но когда услышал стук в дверь, сразу же отложил перо и бумагу.
После разрешения Ричард вошел в комнату и осторожно прикрыл дверь — все же нормальные люди уже отправились отдыхать. Дику казалось, что в комнате Арно всегда теплее, чем в его, хотя, вероятней всего, дело было как раз таки не в комнате или отоплении, а в Арно. Заметив, что Арно что-то писал, Ричард подумал, что пришел не вовремя, ведь он и так занимал почти все свободное время друга, конечно, когда у него самого было время. Арно же наоборот был рад компании Дика, прекрасно понимая, что на письма он еще найдет время.
— Прости, ты занят, я, наверное, лучше завтра зайду к тебе, — неуверенно заговорил Ричард, остановившись в дверях.
— Не дури, иди сюда, буду тебя греть, Ледышка, — улыбнулся Арно, поворачиваясь корпусом к Дику. Ричард с явным облегчением подошел к все так же улыбающемуся Арно и замер, ожидая непонятно чего. Даже несмотря на всю неопределенность, он был уверен в том, что не ошибся, оставшись.

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"

---

Секреты

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи: Паоло Куньо/Ричард Окделл
Жанры: слэш, AU
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - ревность
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: в этой версии реальности все мистическое идет лесом
эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.

Ти­хие ше­пот­ки за спи­ной от­кро­вен­но раз­дра­жали Ар­но. Раз­дра­жили они не тем, что обыч­но, ког­да кто-то шеп­чется, те­бе ка­жет­ся, что об­сужда­ют те­бя, нет, Ар­но злил­ся из-за то­го, что Ри­чард Ок­делл, по сов­мести­тель­ству его луч­ший друг, все вре­мя сек­ретни­ча­ет о чем-то с Па­оло. Ес­ли обоб­щить, то Ар­но чувс­тво­вал се­бя чуть оби­жен­ным, са­мую ма­лость пре­дан­ным и сов­сем чу­точ­ку ос­тавлен­ным ра­ди ко­го-то дру­гого. Ар­но не был эго­ис­том, ко­торый счи­тал, что близ­кий ему че­ловек не мо­жет быть близ­кий ко­му-ли­бо еще, и не был ре­бен­ком, ко­торый от­но­сил­ся к друзь­ям как к иг­рушкам, ко­торы­ми не хо­чет­ся де­лить­ся, прос­то его за­дева­ло то, что Ри­чард не сов­сем ис­крен­ний и чес­тный с ним, хо­тя са­мо ут­вер­жде­ние о том, что Ри­чард мо­жет быть не­ис­крен­ним или не­чес­тным ка­залось ему смеш­ным.
Ар­но был уве­рен, что все де­ло в Па­оло. Про­тив са­мого Па­оло Ар­но ни­чего не имел, бо­лее то­го, тот то­же был его дру­гом, но то, как он вли­ял на Ри­чар­да, удив­ля­ло Ар­но. Еще боль­ше удив­ля­ло то, что Ри­чард и Па­оло — та­ки раз­ные — так лег­ко наш­ли об­щий язык, хо­тя по­нача­лу ка­залось, что эти двое ни­ког­да не сой­дут­ся. Бе­зус­ловно, Ар­но пос­то­ян­но пы­тал­ся пе­рес­тать ду­мать об этом, во­об­ще не об­ра­щать вни­мания на этих дво­их, но по­чему-то по­луча­лось не очень хо­рошо. Со вре­менем он при­шел к вы­воду, что его удив­ле­ние и ма­лень­кое не­доволь­ство, в ко­тором Ар­но с тру­дом приз­на­вал­ся се­бе, пе­рерос­ло в на­вяз­чи­вую идею. Не да­лее чем вче­раш­ним ве­чером Ар­но ре­шил, что это — рев­ность, точ­но та­кая же, как та, ко­торую он чувс­тво­вал к друзь­ям Эми­ля и Ли­оне­ля. От это­го Ар­но заг­рустил еще боль­ше, ведь по­луча­лось, что он счи­тал Ри­чар­да поч­ти что сво­им бра­том, са­мым род­ным че­лове­ком, а выш­ло так, что они ста­ли об­щать­ся мень­ше. В кон­це кон­цов наш­лось ре­шение гло­баль­ной проб­ле­мы, вер­нее, воз­можность ре­шения — Ар­но при­шел к вы­воду, что ум­нее все­го бу­дет по­сове­товать­ся со сво­ими брать­ями, луч­ше — с Эми­лем, по­тому что Ли­онель не слиш­ком одоб­рял силь­ные при­вязан­ности млад­ше­го бра­та.

— … у те­бя ни­ког­да та­кого не бы­ло? — за­кон­чил свой рас­сказ Ар­но и от­ки­нул­ся на спин­ку ди­вана. К его удив­ле­нию и счастью Эмиль как раз ока­зал­ся до­ма, ког­да он при­ехал, а Ли­оне­ля не бы­ло, и он ре­шил ис­поль­зо­вать это вре­мя для серь­ез­но­го раз­го­вора. Эмиль вни­матель­но смот­рел на не­го и при этом так хит­ро улы­бал­ся, что Ар­но нах­му­рил­ся.
— Еще раз и внят­нее, что не так с этим тво­им Ри­чар­дом? — уточ­нил Эмиль.
— Он… зна­ешь, он был как са­мый нор­маль­ный Ок­делл, а тут вдруг ма­ло то­го, что сдру­жил­ся с Па­оло — кэ­нал­лий­цем — так еще и так стал ме­нять­ся под его вли­яни­ем, что иног­да да­же уз­нать труд­но. — Ар­но за­мол­чал, за­думы­ва­ясь о том, так ли он про­тив то­го, что Ри­чард ме­ня­ет­ся, ведь, су­дя по все­му, Па­оло ему на­обо­рот по­могал из­ба­вить­ся от фа­миль­ных глу­пос­тей. – Нет, все же это хо­рошо, что Дик ме­ня­ет­ся, но в пос­леднее вре­мя он сов­сем стран­ным стал. То они с Па­оло опаз­ды­вали веч­но, то во­об­ще на­чали про­падать где-то, и хо­дят все вре­мя вмес­те, так, что да­же по­гово­рить с кем-то из них на­еди­не ни­как не по­луча­ет­ся.
— Я да­же за­был о том, ка­кой ты рев­ни­вец, — зас­ме­ял­ся Эмиль. Ар­но оби­жен­но за­сопел — он при­шел за со­ветом по по­воду Ри­чар­да, а не за мо­раля­ми, ведь ес­ли бы ему хо­телось мо­ралей, он бы по­шел к Ли­оне­лю. — Зна­ешь, — Эмиль по­тер лоб, — есть та­кие сек­ре­ты, ко­торых луч­ше не знать. Не сто­ит пы­тать­ся ра­зуз­нать, что скры­ва­ют Ри­чард и Па­оло.
Ар­но на это толь­ко хмык­нул. Ему бы­ло труд­но по­верить в то, что Эмиль че­го-то не зна­ет о Ли­оне­ле или на­обо­рот. Ко все­му про­чему ему ка­залось, что Эмиль что-то не­дого­вари­ва­ет, но он ре­шил боль­ше ни­чего не спра­шивать, по­тому что Эмиль на­чал вес­ти се­бя как Ли­онель.
Пос­ле раз­го­вора с бра­том Ар­но ре­шил, что во что бы то ни ста­ло, он дол­жен уз­нать, что про­ис­хо­дит. Тем бо­лее, сло­ва Эми­ля его сов­сем не ус­по­ко­или. И, хоть это и бы­ло до­воль­но гру­бо, он ре­шил, что прос­ле­дит за Ди­ком и Па­оло, как толь­ко по­явит­ся воз­можность.

В клас­се си­дели поч­ти все уна­ры и го­тови­лись к зав­траш­ним за­няти­ям. Нор­берт и Й­оганн чи­тали что-то и ти­хо пе­рего­вари­вались, Аль­бер­то ри­совал ко­раб­ли­ки на бу­маге, а Ар­но не­замет­но наб­лю­дал за Па­оло и Ри­чар­дом, ве­дущи­ми се­бя неп­ри­выч­но ти­хо. Ког­да Ри­чард за­су­етил­ся и на­чал бор­мо­тать се­бе под нос что-то, Ар­но да­же за­вол­но­вал­ся.
— Мне нуж­но в биб­ли­оте­ку, — объ­яс­нил он свое по­веде­ние, слиш­ком рез­ко под­нялся и то­роп­ли­во вы­шел.
Ар­но чуть бы­ло не вздох­нул — те­перь у не­го по­яви­лось вре­мя от­влечь­ся на уче­бу вмес­то то­го, что­бы сле­дить за сво­ими друзь­ями. Еще око­ло пя­ти ми­нут си­дящие за сто­лом про­дол­жа­ли за­нимать­ся сво­ими де­лами, Аль­бер­то уже це­лый флот на­рисо­вал, а Ар­но су­мел-та­ки вспом­нить, что им за­дали. Тог­да-то Па­оло и пос­пе­шил ку­да-то убе­жать, так внят­но и не ска­зав, что слу­чилось. Ар­но уже не мог уси­деть на мес­те, ведь он знал, был уве­рен, что Па­оло по­шел за Ди­ком. С тру­дом выж­дав еще нес­коль­ко ми­нут, он по­дор­вался и по­шел за ни­ми. Ку­да они пош­ли он не знал, но пред­по­лагал, что все бы­ло, как Ри­чард и ска­зал, а зна­чит по­ис­ки сто­ит на­чать из биб­ли­оте­ки.
В биб­ли­оте­ке бы­ло ти­хо, не очень свет­ло и, ка­жет­ся, ни­кого не бы­ло. Ар­но ре­шил, что все же сто­ит в этом окон­ча­тель­но убе­дить­ся и ос­то­рож­но дви­нул­ся меж­ду стел­ла­жами. Он ста­рал­ся ид­ти бес­шумно, ведь не знал, че­го ждать, но стран­ное вол­не­ние не от­пуска­ло его. Ра­зыс­ки­ва­емые об­на­ружи­лись за пред­послед­ним стел­ла­жом в весь­ма нед­вусмыс­ленном и не­ожи­дан­ном по­ложе­нии — они сто­яли, креп­ко при­жав­шись друг к дру­гу, и це­лова­лись. От изум­ле­ния Ар­но да­же рот при­от­крыл. Та­кого он не ожи­дал, за­то те­перь по­нял, о чем го­ворил Эмиль и по­чему так улы­бал­ся. Ар­но убе­дил­ся в том, что ему дей­стви­тель­но не сто­ило лезть в это, бо­лее то­го, он по­думал о том, что раз Ри­чард не рас­ска­зал ему об этом, зна­чит не хо­тел, что­бы кто-то хоть что-то уз­нал.
— Ар­но… — гром­кий ше­пот Ри­чар­да зас­тал врас­плох и Па­оло, и Ар­но. Си­ту­ация бы­ла та­кой не­лов­кой, что хо­телось сги­нуть. Ис­пу­ган­ный взгляд Ри­чар­да и уко­риз­ненный — Па­оло зас­та­вили Ар­но сму­тить­ся, и он, не зная, что ска­зать в та­кой си­ту­ации, оп­ро­метью бро­сил­ся вон из биб­ли­оте­ки.

До са­мого ве­чера Ар­но был слиш­ком по­дав­ленным, что­бы за­мечать хоть что-то из то­го, что про­ис­хо­дило вок­руг не­го. Его уг­не­тало не то, в ка­ких от­но­шени­ях ока­зались Ри­чард и Па­оло, и не то, что Ри­чард ему ни­чего не ска­зал, а его собс­твен­ная ре­ак­ция. Как буд­то он пос­чи­тал от­но­шения меж­ду друзь­ями неп­ра­виль­ны­ми, не­нор­маль­ны­ми, хо­тя это и бы­ло не так. Сво­им по­веде­ни­ем он их оби­дел, и те­перь не знал, что с этим де­лать. А он еще злил­ся, что Ри­чард ему не до­веря­ет.
— Прос­ти, Дик, мож­но с то­бой по­гово­рить? — Ар­но все же взял се­бя в ру­ки и ре­шил­ся по­дой­ти к Ри­чар­ду, ведь та­кие ве­щи не­об­хо­димо вы­яс­нять сра­зу, по­ка их друж­ба не рух­ну­ла окон­ча­тель­но из-за ка­кого-то не­допо­нима­ния. Ри­чард пос­мотрел на не­го как-то об­ре­чен­но, но сог­ла­сил­ся.
Они быс­тро наш­ли мес­то, где мож­но бы­ло по­гово­рить, не бо­ясь быть ус­лы­шан­ны­ми. Ар­но за­метил, что Ри­чард еще боль­ше рас­те­рян, чем он сам, и это на нес­коль­ко дол­гих се­кунд заг­на­ло его в ту­пик:, а Дик-то че­го?
— Для на­чала — про­шу про­щения за то, что сле­дил за ва­ми с Па­оло, это бы­ло не­дос­той­но и глу­по, — сдер­жанно на­чал Ар­но. Ри­чард кив­нул, но про­дол­жал мол­чать, и Ар­но ре­шил, что ес­ли он сей­час же все не ис­пра­вит, по­том бу­дет поз­дно. — И я хо­чу, что­бы ты знал, что я не счи­таю уви­ден­ное ка­ким-то не­нор­маль­ным или про­тиво­ес­тес­твен­ным.
— Прав­да? — пе­рес­про­сил Ри­чард. Это мог­ло бы проз­ву­чать как нас­мешка, ес­ли бы Ри­чард не был нас­толь­ко ис­крен­ним и на­ив­ным.
— Прав­да, — за­верил его Ар­но. — Я во­об­ще счи­таю, что ник­то не впра­ве вме­шивать­ся в чу­жие от­но­шения и как-ли­бо оце­нивать их. И я бу­ду очень рад, ес­ли смо­гу и даль­ше на­зывать­ся тво­им дру­гом.
— Я то­же бу­ду рад и даль­ше на­зывать те­бя сво­им дру­гом, Ар­но, — улыб­нулся Ри­чард.
— И зна­ешь, в сле­ду­ющий раз мо­жешь до­верить мне все, что угод­но. Я как твой друг всег­да под­держу те­бя. Толь­ко вот, — Ар­но за­мял­ся, не зная, как луч­ше вы­разить свои мыс­ли. На ли­це Ри­чар­да отоб­ра­зилось не­тер­пе­ние по­полам с опа­сени­ем. — Вы с Па­оло, я по­нимаю…, но я хо­чу иметь воз­можность нор­маль­но с то­бой об­щать­ся, не опа­са­ясь, что мо­гу зас­тать вас с Па­оло в не­лов­кой си­ту­ации.
Ри­чард зас­тыл, пы­та­ясь по­нять суть этой прось­бы. Ар­но мыс­ленно вле­пил се­бе зат­ре­щину за то, что так пос­пе­шил и, воз­можно, бы­ло бы луч­ше вер­нуть­ся к это­му раз­го­вор поз­же.
— Прос­ти, — ви­нова­то по­бор­мо­тал Ри­чард. — Зна­чит, я все вре­мя уде­лял Па­оло, а выг­ля­дело так, буд­то сто­ронюсь вас? Я не хо­тел те­бя оби­деть, Ар­но.
— Из­ви­нения при­нима­ют­ся, — от­ве­тил Ар­но, а по­том сгреб Ри­чар­да в объ­ятия. По­нача­лу опе­шив­ший от та­кого Ри­чард, вмиг рас­сла­бил­ся и об­нял Ар­но в от­вет. — Лад­но, пой­дем уже, нас, на­вер­ное, ищут.
Этим ве­чером Ар­но, ло­жась спать, был на­конец-то спо­ко­ен: их друж­бе с Ри­чар­дом ни­чего не уг­ро­жало, сам Ри­чард был счас­тлив с Па­оло, а Эмиль, воз­можно, и не был нас­толь­ко прав, ведь всем им лег­че от то­го, что боль­ше не при­ходить­ся од­ним скры­вать­ся, а вто­рому — до­гады­вать­ся.

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"

---

Так получилось

Автор: Антуан фон Фейхтвангер
Фэндом: «Отблески Этерны»
Персонажи: Ротгер Вальдес/Ричард Окделл
Жанры: слэш, юмор, AU
Предупреждения: возможен оос
Размер: драббл
Дисклаймер: от прав отказываюсь
Описание: Задание - карточный долг
Посвящение для дорогой Нат
Публикация на других ресурсах запрещена
Примечания: эфемерное понятие ООС-а проходит мимо автора, ибо как умеем таки и поем - для Вас ООС, для меня нет, тут уже как кто видит. Фик есть частью сборника драбблов на обычные темы с выигранными в лотерею пэйрингами.
Еще раз кинув на Окделла беглый взгляд, Рокэ почесал патлатую голову и хмыкнул. Ситуация складывалась веселее некуда, что с этим делать он не знал, а вариантов было не так много. Обескураженный его поведением Окделл смотрел хмуро и настороженно, хотя Рокэ подумал, что, увидь он подобное, и сам бы насторожился. Дикон попытался завести все ту же шарманку: надо идти спасать людей, столица в огне, фанатики убивают, насилуют и грабят, а они сидят здесь и ждут чего-то. А Рокэ ждал озарения, надеялся на то, что в голову придет гениальное решение его новоявленной проблемы, о которой он и не думал, как о проблеме, пока ехал в столицу. Оставив Окделла на эсператистских священников, которые прекрасно позаботились бы о том, чтобы мальчишке не было скучно, Рокэ отправился в свой кабинет. Ему необходимо было написать кое-какие письма, чтобы не затягивать слишком долго с возвращением долгов.
Еще раз осмотрев Окделла с головы до ног, Ротгер почесал патлатую голову и вздохнул. Мальчишка заявлял, что эр, то есть монсеньор, отправил его сюда в рамках обучения и для приобретения опыта службы на флоте. У него при себе даже письмо было, с печаткой соберано, что заставляло усомниться либо в своей адекватности, либо в адекватности Росио. Заметив на себе хмурый взгляд Окделла, Ротгер улыбнулся, распечатал письмо и быстро пробежался взглядом, приходя в шок от его содержания. Ситуация складывалась веселее некуда. За что боролся на то и напоролся.
— Ну что ж, корнет Окделл, раз соберано считает, что Вам необходимо набраться опыта в службе на флоте, кто мы с Вами такие, чтобы с ним спорить? — улыбнулся Ротгер, весело подмигивая новому подчиненному. Подчиненный стушевался, потупил взгляд, выглядя при этом совершенно очаровательно.

Рамон переводил взгляд с нагло ухмыляющегося Вальдеса на растерянного Окделла, который пытался сделать вид, что его тут нет. Вразумительно ни один, ни другой ему ничего не объяснили, и Рамон решил, что все на самом деле не так просто, если это вообще можно было считать чем-то обыкновенным, как казалось на первый взгляд.
- Дик, у меня для тебя задание, — задорно улыбнулся Ротгер, Рамону захотелось спрятать где-то несчастного Окделла, который, вроде как, несчастным себя не чувствовал, даже наоборот оживился, — берешь оруженосца господина Первого адмирала и идете гулять по самым выдающимся местам города.
Окделл чуть нахмурился, потом улыбнулся, выпалил что-то похожее на «Да, господин вице-адмирал» и убежал. Ротгер умиленно улыбнулся и достал из-под стола бутылку вина.
— Что здесь происходит. Только на этот раз серьезно, — Рамон сел напротив Ротгера и выжидающе посмотрел на него.
— У нас серьезно не бывает, — авторитетно заявил Вальдес, роясь в столе. — Тебе бы стоило спрашивать об этом не меня.
— Не испытывай мое терпение, Ротгер, — резко оборвал его Альмейда. Абсурдность этой ситуации уже просто выводила из себя, а самой сути происходящего никто не объяснял. — Я спрашиваю тебя и сейчас, и хочу услышать правду.
— Только пообещай, что не будешь перебивать, Рамэ, — начал Вальдес, и после кивка продолжил. — Помнишь, как мы три года назад здорово перебрали ведьмовки и сели играть в карты на желание? А недавно вот мы вспоминали о том случае и, как оказалось, наш дорогой соберано был еще должен мне одно желание. Ну я и ляпнул первое, что в голову пришло, сказал, чтобы дал мне то, что найдет у себя в особняке в Олларии и что не ожидал там увидеть.
— Ротгер, ты идиот, — заключил Рамон, постепенно начиная понимать историю появления Ричарда Окделла в Хексберг. Это ж надо было до такого додуматься, карточные долги оруженосцами выплачивать.
— Во-первых, не я один идиот, а во-вторых, в письме Росио рассказывал, что кроме Окделла в доме совершенно неожиданно оказались эсператистские священники, но Окделла он увидел первым. Честно говоря, я был рад, что мне достался Дик, а не священники, понятия не имею, что бы я с ними делал.
Рамон едва удержался от того, чтобы не стукнуть по столу, прерывая таким образом поток бессмысленных излияний Ротгера. Ситуация имела две стороны: Окделл вроде бы был абсолютно доволен службой при особе Вальдеса и не скрывал этого, Вальдес тоже радовался, как ребенок, но все же, неподготовленный человек на флоте мог стать причиной катастрофы.
— Даже и не думай, что я позволю тебе выйти с мальчишкой в море.
— Так я уже отпускал его, — признался Ротгер.
Тяжело вздохнув, Рамон мысленно возблагодарил высшие силы за подчиненных-идиотов, которые не осознают всей сложности ситуации, глупых мальчишек и одного неповторимого соберано, ведущего себя, как глупый мальчишка. И если Окделла еще можно было простить, ведь он просто исполнял приказ своего эра и с энтузиазмом отнесся к возможности поучиться чему-то новому, поведение Рокэ и Ротгера вызывало неодобрение.
— А что, если мальчишка погибнет в бою? Как ты будешь объяснять это для начала Росио, а потом — ричардовой дражайшей матушке? Не играй с огнем, Ротгер, не сваливай на себя ненужные тебе проблемы.
— Мальчишка, как Вы выразились, альмиранте, — жестко начал Ротгер, — свято убежден, что его отправили сюда на службу. Прикажете мне сейчас рассказать, что я выиграл его в карты, потребовав от его эра в уплату «то, сам не знаю, что»? А потом сторожить его, когда ему вздумается покинуть эту бренную жизнь из-за такой жестокой насмешки над ним и его честью? — Рамон был вынужден признать себе, что сейчас Ротгер вроде бы прав и его слова звучат как не лишенные здравого смысла. — Нет уж, лучше пусть служит, а я буду присматривать за ним одним глазом.
— А лучше двумя, — вздохнул Рамон, уже смирившись со всей нелепостью ситуации. Куда больше его сейчас интересовало, как Ричард смирился с непонятным и внезапным изменением места службы. — Ладно, хватит об этом, есть вещи куда более глобальные, чем жизненное благополучие одного человека, хотя, не мне тебе говорить о том, как действовать в условиях дриксенской агрессии. — Само словосочетание «дриксенская агрессия» вызвало у Ротгера дикую неконтролируемую ухмылку. Рамон мысленно отметил, что волноваться о том, что оставил Хексберг, не стоит.

Мертвецки усталый Ротгер едва ли не ввалился в дом, с горем пополам держась на ногах. И все же, он был невероятно счастлив: у них все получилось, они защитили Хексберг, вернулись живи и здоровы, а что еще надо? Невзирая на усталость он чувствовал, что мог бы, наверное, выдержать еще один такой же бой, сил хватило бы на невероятные подвиги и приключения. Но беда была в том, что на этом, скорее всего, веселье заканчивалось, а впереди их ждала скучная зима.
Привалившийся к стене Ричард тяжело вздохнул. В один момент ему показалось, что им конец, что они не выберутся с того заката, в котором оказались, а бушующее море станет их местом погребения. Конечно, Ричард убеждал себя, что любой солдат, идущий в бой, не знает, вернется ли он живим, но тогда ему было действительно страшно. Азарт боя все еще играл в его крови, он понимал, что готов сделать сейчас что-то совершенно безумное.
Ротгер вошел в гостиную и широко улыбнулся. Вид взъерошенного, вымотанного боем Ричарда заставлял его вспомнить себя в юношеские годы. Уже давно он не чувствовал себя так, будто не знает, что с ним делается, хотя его первые битвы этим и заканчивались. Наверное, по-хорошему надо было бы поговорить с мальчишкой, встряхнуть его и заставить почувствовать твердую почву под ногами, Ричард ведь не привык к этому настолько, как он, Ротгер. Он уже было раскрыл рот, чтобы сказать что-то, внезапно мелькнула мысль, что он слишком отвлекся и не заметил, как Дик подошел к нему. Несколько секунд Ричард растерянно смотрел на него, а потом внезапно поцеловал.
Когда Ротгер понял, что происходит, Ричард уже предпринял попытку к отступлению. А вот этого он никак не мог позволить, и даже не потому, что от него никто никогда не убегал, а скорее потому, что он думал о подобном уже достаточно давно. Кэцхен уже уловили это и приходили к нему иногда в образе Ричарда, растрепанного, до невозможности милого и совсем не протестующего.
— Сбегаете? — вопрос остановил Ричарда у двери. Он странно посмотрел на Ротгера и нахмурился, не понимая, чего от него хотят. — Не желаете взять на себя ответственность за произошедшее?
— Простите, господин вице-адмирал, — пробормотал себе под нос Ричард, — оно как-то так получилось…
По правде говоря, Ричард понимал, почему «оно получилось». Невозможный вице-адмирал Вальдес обладал странной обаятельностью и располагал к себе любого, и Ричард не заметил, как привязался. А после сегодняшнего, когда ему показалось, что он Вальдеса больше не увидит, пришло еще не понимание, но уже ощущение того, что ему хотелось бы, чтобы их отношения были другими. Ричард уже не чувствовал той неправильности, того отвращения, которое вызывали только подобные слухи о нем и Алве.
— Получилось? — хитро прищурившись, спросил Ротгер. — А еще раз так получиться может?
Вопрос застал Ричарда врасплох, смутил и возмутил. А самое худшее, что он не знал, что от него хотели, и понятия не имел, как ответить. Скорее всего, Вальдес просто издевался, а слушать это у Ричарда не было ни настроения, ни желания.
— Стоять, — прямо за спиной раздался голос Вальдеса. Ослушаться отданного командным тоном приказа Ричард не смог. Но он собирался, ответить, повернулся, чтобы глянуть Вальдесу в глаза.
То, что Дик то ли растерялся, то ли смущался, Ротгера достало, поэтому он решил, что-либо он возьмет ситуацию в свои руки, либо все так и останется единственным случаем, когда «так получилось». Он быстро привлек Ричарда к себе и поцеловал.
— Кажется, у меня тоже как-то получилось, — лукаво протянул Ротгер, все так же обнимая Ричарда. — Ты не против?
Ричард не совсем понял, что Вальдес имел в виду, и совсем не хотел думать об этом. Вместо этого он уткнулся лицом в плечо Ротгера, обнял его и решил, что об остальном он подумает завтра.

@темы: оэ, фанфик, "Волей судьбы"